Путешествие В. Григоровича по Европейской Турции (Раскина Елена) /

Очерки путешествия по европейской Турции (Григорович)

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.

ВИКТОР ГРИГОРОВИЧ [ править ]

ОЧЕРК ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИИ [ править ]

Вообще в Охриде еще в XVII стол. по письменным свидетельствам, было 33 церкви и параклиса. Из этого числа осталось теперь семь, которые тщательно осматривал я, в надежде собрать сведения о минувшем быте Славян. В каждой нашлись остатки рукописей, но греческих, и следы надписей. Вот названия церквей: 1, св. Врач, Козьмы и Дамиана; 2, св. Константина и Елены, с славянскою затертою надписью; 3, Богородицы Чельницы; 4, св. Николая с иконою св. Эразма (не Гораздали?) и Наума; 5 св. Климента славянского. Эта построена, как говорить надпись, во время краля сербского Стефана Уроша в 6886 году (1378); 6, Пресв. богородицы; 7, св. Николая на больница (Ge ρ okomia); 8, митрополия.

Город в настоящее время заселен Болгарами, Валахами и Турками, отчасти также Греками и Албанцами. Первые многочисленнее. Турецкое разделение города мне неизвестно, да и жители не совсем с ним знакомы. Обыкновенно разделяют его на приходы, которых в XVII столетии было 7-мь, теперь 5-ть. Некоторые части города носят еще старые названия, как то: Варош, Кошишта, Плаошник, Канево, Лобиново. Охридские Болгаре отличаются образованием и живостью характера. Я часто находил в людях, по-видимому, простых, пытливость и начитанность. Мой, напр., вожатый, портной по ремеслу, знал много сочинений греческих и в своих рассказах доказал это ссылками на Мелет, Куму и многие церковные книги. Такому направленно способствуют порядочные училища и обширные торговые связи. Но влияние греческое сильно подавило природный их язык, на котором Болгаре с трудом объясняются во внеших сношениях. Он получает лишь свои права в тесном семейном кругу, оживляемом присутствием женщин: вне его, Болгаре прибегают к греческому, иногда к турецкому языку. Мне не случилось встретить в Охриде кого либо, который мог бы разбирать самое крупное славянское письмо. Напротив, в чтении греческого, как известно, довольно трудного письма в старых рукописях, многие были очень искусны.

После стольких переворотов, невозможно было предполагать, чтобы в памяти жителей остались воспоминания о минувшем быте их города. Напрасно пытался было я узнать о ближайшем даже событии, господстве Сербов, хотя следы его видны были в рукописях, надписях и в живом языке. Об усвоении Охриде названия первой Иустинианы и уничтожении патриаршей власти архиепископов ее, получил я мало сведений и неверно. Известно, что император Иустиниан городу, в котором родился, дал название от своего имени. По мнению ученых, этот город, существовал в северной Македонии, быть может, там, где ныне Кюстендил или Скопия. Охридские Болгаре, присваивая это название своему городу, повторяли мне, что близ Охриды существует село Изток и что гора Петрина древле называлась Ведериана. Этими местностями определяют пoлoжeние первой Иустинианы. — Лишение архиепископа охридского патриарших преимуществ и ограничение его епархии отторжением подчиненных ему митрополитов из-под его власти жители представляли мне в связи с политическим происшествием. По мнению их, последний самовластный архиепископ Охриды лишен был своего достоинства по несправедливому обвинению в сношениях с Венецианцами 29 . С этого времени сменились пять охридских митрополитов с ограниченною властью, именно: Григорий, Исайя, Киприян, Каллиник (с 1800—1842 г.), Иосиф (с 1842 г.).

По сказанию жителей, сочинения св. Климента и другие документы существовали будто бы до самого преобразования охридской архиепископии. Некоторые из них утверждали, что с лишением патриаршей власти архиепископов первой Иустинианы, церковь их потеряла не только собственноручные сочинения св. Климента, но и разные документы, в числе которых была грамота императора Иустиниана. Может быть, это сказание не совсем достоверно; но не без основания можно полагать, что оно не совсем ложно. На святой горе, в Kapeе, некоторые из келлий, составляющих этот городок, носят иногда знаменитые названия от лиц, в них пребывавших. Итак, есть келлия св. Саввы сербского, келлии многих патриархов константинопольских и проч. Один стариц назвал мне также келлию, принадлежащую монастырю зографскому, патриаршею. Причина сего названия заключается в том, что там умер последний патриарх охридский 30 . Несколько таинственно старец рассказал мне после, что тот же патриарх, недовольный преобразованием своей епархии, отправился было защищать свои права из Охриды в Константинополь. С ним были разные хрисовулы и еще какие-то бумаги. На пути заехал он на афонскую гору, но, задержаный там, скоропостижно скончался в келлии Зографа. Оставшиеся после смерти его бумаги спрятаны где-то на афонской горе. Выше сообщено, что старшина зографский, Анатолий, однажды в добрый час проговорился мне об охридских грамотах, и что просил я его показать мне по крайней мере концы их, чтобы заметить имена архиепископов охридских, почитая это важною для себя добычею. Упомянул, что на другой день эти грамоты потерялись… Проникнутый важностью предмета, который касается истории нашего просвещения, не престану жаловаться на жестокосердие лукавого невежества, которое, не умея само пользоваться драгоценными документами, лишает других полезного наставления. Мне кажется, что в Зографе есть много охридских документов и что они не говорят лишь об одних форелях охридского озера, обреченных монастырю, как сказывал один невежа, насмехаясь над моим любопытством.

Из Охриды пожелал я объехать охридское озеро до монастыря св. Наума и оттуда горами проникнуть до преспанского озера. Но прежде совершил я небольшую поездку в край, мало еще известный географам. В найденном мною житии св. Климента встречается следующее место:
,

языке болгарском названной главиница и теперь еще видеть можно сохранившиеся каменные столбы, на которых вырезаны надписи, знаменующие обращение к Христу и водворение всего народа (Болгар). Не имея повода сомневаться в правдивости древней рукописи, я тщательно расспрашивал, где находится Главиница. Все знакомые с краем указывали на село Издеглавие, близ которого существовала искомая главеница. Оно на восток от Дрины, между Деброю и Стругою в казе (уезде) Деберца. Бег Охриды, Шериф-бег, выслушав мою просьбу, в предположении, что я намерен съездить туда за лечебными травами, согласился пустить меня в сопровождении своего буюк-баши. С благодарностью упоминаю об его распоряжении, потому что в своем страже, природном Албанце нашел я честного вожатого. Ехал я сперва побережьем озера на запад мимо сел Хермелия, Гбавци и через реку Подмолье мимо села Доляны и достиг Струги на реке Дриме. На другой день поворотил я к северо-востоку. Из Струги, мимо Дрима, имея в виду села Белицу горню, Мишлешево, Мешериште и Волен, потом ущелиями по течению речки Сотески (Сатеска), достиг я Ботун-гана, где нашел много Албанцев, которые приняли меня весьма радушно. Оттуда ущелиями пробрался я в небольшую долину, называемую горня Деберца. Там у подошвы скалистой горы лежит несколько лачужек с порядочным хозяйским домом, это издеглавие, чифлик, т. е. хозяйственная дача; жители его непостоянны, ибо хозяин Турок переменяет рабочих. Дальше узнал я, что на западном склоне горы есть следы старого села, немного повыше в лесу скрывается древняя церковь. Западнее сего места, за речкою Сини-вир, на возвышении, находится старое кладбище и разрушенная Церковь. С проводником и двумя Албанцами обозрел я все эти места. В лесу нашел маленькую каменную церковь, над дверьми которой, писанный на стене, образ с надписью: св
тыи Никола. Внутренность ее в совершенном опустошении. Стенная живопись, на которой кое-где были греческие и, кажется,, славянские надписи, изображала деяния св. Константина и Елены. Иконостас был обнажен: иконы, на которых живопись стерлась, лежали на полу и на аналое. Внутренность алтаря покрыта была летучими мышами. Внизу горы следы жилых мест, но ни признака больших каменных построек. Пройдя речку Сини-вир, на возвышении обозрел кладбище, надгробные камни которого без надписей, и вблизи развалины церкви во имя св. Димитрия. Этими сведениями вознаграждена была попытка моя отыскать Главеницу. Оставив поспешно это удолие, поднялся я на гору Бучиште и сошел в прелестную долину, перерезанную рекою, на которой красовались небольшие села: Злесте, Стредорече, Лешани. Эта долина называется дольна Деберца. Повыше села Лешани в лесу находится небольшой монастырь Всисвяти, в котором я ночевал. В монастыре один только монах с прислужником. До десятка Албанцев, тех самых, которых я встретил было в Ботун-гане, ожидали меня в нем, желая доказать свою приветливость. Быть может, открытое и решительное обращение, следствие чувства, воодушевлявшего меня на священном месте, внушало им более, чем дружественное ко мне расположение, Здешние Албанцы — магометане. Начальник их — ибо они были дервенджии (дорожние стражи) — буюк-баши Шемшедан, старый слуга Алипаши янинского, удовлетворял все мои, причудливые даже, предложения с особенною угодливостью, Итак, узнав от игумена, что в церкви села Вельми, сохранились будто разные болгарские письменные памятники, когда я, не смотря на позднее время, хотел было не медля туда отправиться, услужливый буюк-баши сейчас отправил за ними одного из своих сейменов (прислужников). Такое обращение дало мне весьма выгодное понятие о народе. С подозрительностью и пылкостью Албанцы соединяют доверенность и наклонность к энтузиазму. Поэтому смелое обращение, чуждое всякой подозрительности, и восторженность, всегда, хотя бессознательно, их привлекали. Я имел еще раз случай испытать такое безотчетливое сочувствие. Албанцы, с которыми встретился я, знакомы немного с греческим и болгарским языками, по происхождению большею частию Тоски, некоторые были из Гегов. — Монастырь Всисвяти весьма беден. В церкви прочел я следующую надпись на стене: жиздесе и пописасе св. бжественныи храм великих мученик всих святых с трудом (sic) и попечением раба Божия Ни… Божикева из града Охрида в дни архиепископа Никодима в лето
6960 (1452). Более ничего не нашел там примечательного….. В полночь воротился посланный из Вельми, приведши с собою священника с мешком, полным кусков книг. Добрый священник объяснил мне, что это остатки от большого количества рукописей, еще за несколько месяцев сохранявшихся в церкви. Куда же они девались, спросил я ? Мы их укладывали в стены вновь строящегося храма. — Так как нельзя было ничего более узнать о предмете поисков, Главенице, то на другой день отправился я обратно: пройдя ущелием до Ботун-гана, оттуда прежним путем воротился в Стругу. В Струге находится одна церковь во имя св. Георгия, где несколько рукописей и старопечатных славянских книг. При церкви училище греческое. Жители города Болгаре и Албанцы, магометане и христиане.

Из струги берегом охридского озера сперва ехал я к югу, мимо сел Радовиште, Калиште, до монастыря Успения Пресвятыя Богородицы, где провел ночь. В церкви сего монаст. на стене изображен Кирилл философ. Дальше, все побережьем светлого и рыбного озера, прошел я села Лин, Радожду, за тем мимо сел Удуниште, Мумулиште, до села Подградца. Оттуда, поворотив к востоку, берегом того же озера, мимо села Старова и священного источника, достиг, наконец, монастыря св. Наума на возвышении, почти у самой юговосточной оконечности озера. Память св. Наума, сподвижника св. Климента, внушила мне, увлеченному мыслью о славных подвигах славянских апостолов, надежды, обогатиться новыми сведениями. Огромные размеры монастыря, его наружное великолепие поощряли эти надежды. Мне казалось, что внутри также заботятся о сохранении его древнего достояния. Он был сооружен Михаилом, болгарским царем, и служил приютом св. Haуму, мощи которого лежат под спудом. Особенное уважение Турков к святому целителю душевных недугов спасло его существование. Быть может, и то обстоятельство способствует теперь его благосостоянию, что, в крае гористом и часто опасном, он служит пристанищем для путешественников. Как велико было прежде достояние монастыря неизвестно, ибо древние его грамоты затеряны. Но и в настоящее время он обилует средствами к содержанию. Ему принадлежат огромные стада овец (до 8000) и три села Любаншита, Пояни, Стения. Главный однакож доход получает монастырь от pana γ o ρ iV, т. е. ярмарки, которая бывает 26 Июля, в день праздника св. Наума. Для этой цели назначена большая часть здания. Вокруг монастыря заметны остатки древней стены, южнее на горе развалины старого замка. На запад его изливается в озеро источник, в котором, как говорит предание, крещен царь какой-то или его дочь, поэтому он носит название a γ ia σ ma. На восток расположены огороды и пруды. Благоговейно войдя в монастырь и испросив позволение игумена, отца Серафима, остаться несколько времени, тотчас занялся обозрением внутреннего устройства его. Все почти монастырское здание состоит из огромных конаков и также больших амбаров. Обветшавшие его келлии давно, кажется, необитаемы. Конаки же эти суть огромные залы, построенные купцами разных городов и сел для помещения во время съезда на храмовой праздник. Они и носят названия этих городов и сел, именно: битольский, стружский, охридский, ресеньский, старовский, подградецкий конаки. В южной части находится архондарик (приемная для гостей), в углу северовосточном жилье игумена. Вообще, большое здание это не имеет ничего примечательного. Посреди монастырского двора небольшая, ветхая, осевшая церковь во имя святого Наума. Предполагаю, что она построена в Х столетии, хотя свидетельства об этом не имею. Наружность церкви неизящна. Она украшена двумя куполами, не имеет колокольни и разделена, как и святогорские церкви, на две паперти и храм (naoV). Внутри стены покрыты зеленоватою живописью, поновленною, как говорит надпись, в 1711 году. С левой стороны дверей представлен ктитор церкви, царь Михаил, с правой, — св. Антоний Печерский. На южной стене изображены семь словянских просветителей, святые: Кирилл, Мефодий, Савва, Ангелярий, Горазд и Климент в архиерейских облачениях, св. Наум в монашеском. Прочие изображения непримечательны. В иконостасе, кроме напрестольных двух древних, прочие иконы казались новыми и все с греческими надписями. У северной стороны придел, но без иконостаса. Там в нише стоит образ св. Наума с греческою надписью и с боку гроб того же святого. Надгробная доска серого камня, такая же как и св. Климента, во без надписи. Она впрочем расколота. Больные, особенно душевно, турки и христиане, приходят сюда ложиться на гробе святого в надежде исцеления. У южной стороны так же маленький придел и также без иконостаса, но очень грязный. Здесь чистят кадила и потому весьма много разлито масла. Надгробная доска, лежащая посреди сего придела, покрывает, как говорит предание, остатки какого-то царя болгарского (не Михаила ли Бориса?). У второй паперти — каморка. Вошедши туда, нашел я ее темною и нечистою. По полу разбросаны гнилые окладки и листки книг — последний остаток еще недавно богатого книгохранилища. И извне церкви приделаны две каморки, одна за крепким замком для заключаемых здесь беснующихся, другая для монастырского белья (paplwmata), Столько видел я глазами своими в этом достопамятном здании!

Окончив обозрение строения, обратился я к игумену с умиленною просьбою показать мне монастырские книги. Брюзгливо отвечал он мне: напрасно де забочусь об этом; уже его предшественник (архим. Дионисий анатолит, грек) сжег их. Я легко поверил сему, ибо еще в Охриде слыхал жалобы городских старшин на непростительное варварство это, но не думал, чтобы чего либо не осталось, потому не отставал просить. Недовольный игумен бросил ключи священнику,. которого звал своим эклисиархом, приказав показать мне, если что есть из книг. Этот эклисиарх и сам не знал куда меня вести. Наконец нашли мы комнату, где в сундуке хранились печатные церковные книги, в том числе острожская библия и один том какого-то русского романа. По последнему заключил, что я не первый русский был в этой достопримечательной обители. В числе греческих книг находятся две напечатанные в Воскополисе, городе, лежащем 12 часами южнее монастыря св. Наума. Одна из них под названием akoluJia twn a γ iwn epta ρ uJmwn, т. е. службы семи славянским апостолам, кажется, была неизвестна ученым и оказала мне важные услуги. Все мои поиски и расспросы окончились этим последним открытием.

С прискорбием упомяну теперь о внутреннем устройстве монастыря. Оно даст понятие о многих македонских обителях. В целом монастыре собственно живет и господствует один игумен. Я нашел там еще одного монаха, бывшего игумена монастыря Янковец, заточенного сюда по несправедливому, как он сам уверял, обвинению. Удивляясь этому странному одиночеству игумена в таком обширном монастыре, из рассказов туземцев составил я себе следующее понятие об обычном порядке монастырских дел в этой стране. Обыкновенно монастыри здесь отдаются в пожизненную собственность тому, кто возмется взносить митрополиту и паше ежегодную урочную плату. Удовлетворивший сему управляет монастырем словно арендою, волен принимать или не принимать монахов и самовластно располагает всем его имуществом. Такое управление часто подавало повод к значительным злоупотреблениям, так что старшины городов, для соблюдения достояния их, домогались нередко надзора за монастырями (epit ρ oph). Эти домогательства, однакож, имели только там успех, где старшины новым взносом пособия доказали свое участие в охране монастыря. Где монастырь сам по себе богат и может поддержать свою самостоятельность, там домогательства остались без внимания. М. св. Наума сам по себе богат, следственно дает тому, кто им завладеет, способ, на основании упомянутого урочного взноса, обойтись без эпитропии. Игумен его, управляя им самовластно, дает ежегодно митрополиту и паше около 15 тысяч пястров. Чтобы облегчить себя в монашеских своих трудах, обыкновенно заставляет он сем священников из ближайших деревень приходить, по два на одну неделю, для совершения церковной службы. Плата священникам состоит в том, что им выдаются поочередно св. мощи из церкви, с которыми они обходят села для сбора в свою пользу. Эти священники, следственно, чужды монастырю. Когда я спросил, какая бы причина была тому, что в монастыре таком обширном нет монахов, игумен отвечал мне, что он принял правилом не впускать ни одного из них потому де, что когда-то они посягнули на мощи св. Наума, — от чего и надгробная доска расколота — замыслив унести их на Афон. Таким образом в монастыре остается лишь один полновластный монах — игумен. Такой способ владеть монастырями знаком особенно Грекам и Македоно-Валахам и потому везде, где упомянутые условия возможны, находил я игуменов этой нации. Неудивительно, что в чисто славянских монастырях славянские памятники истреблены или изменены. В м. св. Наума игумен Серафим, хотя и говорит по болгарски, принадлежите тоже, кажется, к одному из этих народов. Я принял его впрочем за Албанца, потому что он предпочел Албанца, моего ясачки, своему единоверному и в дружественной беседе с ним проводил целые часы. Ко всем прочим был он строг до жестокости и повелителен невыносимо. Он окружен многочисленною прислугою, человек до тридцати. Должен прибавить при том, что свое известие я основываю не только на том, что сам испытал, но еще на слышанном от честных и благоразумных людей, скорбящих о таком унижении обители.

От монастыря св. Наума имел я намерение пробраться горами до преспанского озера и обозреть развалины Преспы, оттуда, также горами, достигнуть Прилепа и Велеса (Кюприли). Успеху этого плана воспрепятствовали неожиданные обстоятельства. Путь мой лежал к востоку. В сопровождении ясакчи, которому поручен был шерифбегом охридским, стал переправляться через снежную гору Галичицу. Трудность переправы лишила моего ясакчи лошади, перемена воздуха и невоздержность в напитках ввергли его в болезнь, в то самое время; когда мы приближались к озеру Преспы. Миновав деревню Стения, мы сошли наконец на берег его. У гана видя трудное свое положение, я пытался было сперва, наняв лодку, проплыть вдоль озера до места, с которого мог пешком добраться до развалин Преспы. Но этому встретилось препятствие. На озере употребляются выдолбленные из дупла лодки (члн), длинные, узкие. Лишь берегом на них плыть и еще не делать движений. За единственную рыбачью лодку (шайку), которую нашел, варвар болгарин запросил непомерную цену (100 пястров за 5 или 6 часов езды). Опасаясь не столько платы, сколько последствий, если б решился пред чужими принимать так дорогие условия, я рассудил оставить свое намерение. Отправившись берегом к северу в село Перово, после несбывшихся моих усилий, я решился продолжать свое путешествие. Топография окрестностей охридского и преспанского озер представлена на прилагаемой здесь карте. Здесь замечу только, что преспанское озеро состоит из двух, великого и малого, разделенных перешейком. На перешейке лежит село Агил (Ahil), это собственно Преспа. К сему принадлежит мыс или, кажется, небольшой остров, называемый Градиште. На Градищте находятся развалины сорока церквей и монастырей. Сказывают, там много надписей, но греческих. Название Агил объясняю из истории болгарской. Болгарский царь Самуил, завоевав Ларису в Фессалии, перенес оттуда мощи св. Ахилла в Пресиу и построил во имя святого монастырь. Монастырь св. Ахилла пережил самый город, название которого народ забывает. В Перове, болгарском селе, нашел я ветхую церковь во имя св. Афанасия, в которой лежат без употребления 20 ркп. и 2 староп. книги славянские. От Перова поспешно проехал я долину к северу мимо сел Белацерква и Царевидвори до Ресны. Оставив там больного ясакчи, я путешествовал до Серреса один с проводником. Город Ресна (Ресен), в четырех часах от озера, заселен Болгарами и имеет церковь во имя св. Георгия и греческое училище. В церкви нашел я печатное в Воскополисе житие св. Климента, а на полу и вне ее несколько камней с греческими надписями и изображениями. В тот же день продолжал путь к северовостоку. Место, куда отправился я, называлось прежде Железно, теперь Добромирско или добромирска нурия. В сопровождении простого Болгарина, прошел я сперва село Янковец, после ущельями, и, наконец, стал то подыматься на горы, то обходить их. На этом пути попался только поток, вдали его седо Чешово или Чешково и на одной из гор дервенд (дорожная стража). По мере как подымался, внизу выказывались небольшие долины с деревнями, повыше в расширенном горизонте Галичица, Перистери, а с вершины, называемой Вигля, виден был Шардаг.

Так пробираясь сквозь лес по горам, сошел я, наконец, в нагорное удолие, где находится м. Слепче во имя свят. Иоанна Предтечи. Близ него в подобных удолиях скрываются еще другие монастыри, именно Журче м. во имя св. Афанасия, Топлица м. во имя св. Николая, Добромир м. и Градиште м.; последние два в развалинах. Название монастырей взято от близ лежащих сел. Я посетил м. Слепче, потому что узнал о богатом там собрании рукописей. Ктитором его, кажется позднейшим, был князь Димитрий Каратовский. На воротах написана икона св. Кирилла славянского. Так как монахи, которых числом четыре, разошлись с требами по селам, то кто-то, по-видимому сторож, назвал себя векилем, т. е. наместником их и принял меня весьма гостеприимно. Еще в Охриде испросил я позволение у митрополита, к епархии которого принадлежит м. Слепче, рассмотреть его достопримечательности. В ожидании ответа от игумена, к которому отправил я с нарочным письмо, в монастыре нашел незапертую комнату, над самою конюшнею, где по полкам и полу лежали 60 запачканных рукописей и кусков рукописей. Воспользовавшись находкою этою, в глазах доброго недоумевающего векиля, я занялся исследованием этого книгохранилища.

Монастырь Слепче примечателен еще славянским богослужением. По всей южной Македонии от Солуня до Охриды и от границ Фессалии до Скопии и Меленика не только в митрополичьих, но и в сельских церквах богослужение совершается на греческом языке. Если в городах знакомство с этим языком не затрудняет жителей в уразумении главных истин веры, то по селам, где преобладает поселение болгарское, употребление его имеет дурные последствия. На пути встречал я, очень часто селян, незнающих повседневных молитв, селянок, которые, даже при совершении креста, не умели произносить слова. Какое-то одервенение замечал я в этом бедном народе, так явно презираемом своими пастырями, которые, при столь смешанных отношениях с разноверными, не дают ему даже понятными молитвами чувствовать утешения в храмах Божиих. От этого преобладания греческого языка изъяты весьма немногие церкви и, кажется, более монастыри. По собранным мною известиям, славянское богослужение сохранилось в Деберце, Дебри и близ Прилепа.

От м. Слепче сошел я в ущелие, ехал мимо сел Слепче, Градиште, Вардино, Бунаково, Одиноковцы и, наконец, вышел на роскошную прилепскую долину. Окруженная горами и орошаемая рекою Черною и мелкими потоками, она чрезвычайно плодородна и потому весьма населена. Имея в виду гору Трескавец, у подошвы которой с запада лежит город Прилеп и перед ним высокий холм с развалинами замка Марка кралиевича (Марко кралиевик куле), направил я путь свой к северу. Проехал села Водяну и Белацерква (в стене церкви последнего вставлены камни с греческими надписями), затем среди тучных пажитей и в виду красивых сел достиг до Трескавца. Вот названия сел прилепской долины: Бучино, Обършани, Рухци, Коняры големо и мало, Върбяно, Кревгаштани, Святи-митрани, Враньче, Белополе, Заполжани, Дольняни, Сенокос, Мазовичишта (у самого Трескавца), Секерци, Варош (близ Прилепа), Слепче (где церковь св. Николая), Костенци. После обозрения Прилепа, где одна церковь, и замка Марка кралиевича извне, решился я взбираться на вершину Трескавца. Не ожидал я там ни поучения, ни спокойствия; без стражи не решался обозревать ближе знаменитого замка, прославленного преданием и песнею. Моему любопытству доступнее казался монастырь, скрытый в скалах на вершине Трескавца. Крутыми дорогами, среди пирамидально торчавших скал, прибыл я, наконец, в монастырь во имя Рождества Богородицы. Об нем имел я уже некоторые сведения, знал, что прежде он пользовался защитою сербских кралей, что теперь слывет царским и имеет разные письменные памятники. Больно мне сказать, что в нем встретил безнравственное негостеприимство. Не хотели даже сказать, где нагробные камни с надписями, а за книги доходило до лукавого даже поступка. Смягчив, сколько средства дозволяли, недобрых жильцов, я несколько успел. Мне показали три хрисовула сербских кралей, замечая с непростительною ирониею, что они без пользы долго лежали прежде в углу церкви, пока старик монах не перенес к себе в келлию. Они очень испорчены, в углу церкви просырели, в келлии монаха мышами объедены. Я сделал по силам из них извлечение и предлагаю содержание их.

6834 — 1326. 1. аз Стефан краль всей срьбские и поморские земл-иe — прием грады доволни, над ними грьци обладаху, преи-ех и град глагол, прилеп идеже монаст. пресвят. Богородицы глагол. Трескавец-асе катастих о метохох црковных о нивии-ех и о виноградех о задшних и о купеницах: село белацрква, с. трьнов-и, метох у прилепи св. Феодор, в галичанех купеница, метох у поречи, селище пусто калугерци, селище вльчье, сел. пусто хоморани, сел. техово, метох у хлерине, с. доупничане, селище пусто у могилах, стась в кривогашанех, стась белевека, стась у глигоровцех, селище пусто слепче, сел. пусто дреновци, сел. диви маргариты — перг. 15 вершков дл.

2. без начала и без конца; упоминает о сыне краля Оуроша и заключает поименования сел и метохов: метох св. Феодоры, село небрегово, у богомили в бабуни стась, сел. глбочани… обршани, селище комарчаче, костино, село маргарит, метох у поречи, монастырць с селищем птичем, село влчие, метох у охриде св. Иоанна Феолога. метох у калинице, сел. могилене, село хоморане, селище белаводица. Перг. 2 арш. 7 вершк.

3. без году — Стефан самодрьжц.. . повторяет предыдущие и прилагает другие села — перг. 1 арш. 11 вершк.

Сверх того видел еще камень с надписью славянскою. Он вставлен в восточную стену храма и заключает следующее:

Книг никак не хотели показатъ. Мой успех ограничился только открытием нескольких лоскутков рукописных в паперти церковной. Один из них был мне очень полезным. Сходя с Трескавца, по направлению северо-восточному, еще раз видел я Прилеп, мимо сел: Дабница, Ореово, Пештани, в виду села Плетвар и мимо Капетан гана приблизился к горе Бабуна. Опасная теперь своими ущельями, скрывающими хищников, в древности эта гора, как говорит предание, была убежищем Бабунов или Богомилов, приверженцев известной религиозной секты. До сих пор в ее ущельях находится село под названием Богомили. Вскрай Бабуны по мощеной дороге, мимо дервенда, дальше лесом, достиг я Бабунского гана. Оттуда более по легким возвышениям, мимо трех сел, из которых одному название Олизарово, достиг я среди гор на реке Вардаре города Велеса, т. е. Кюприли.

В Велесе желал было я остановиться, чтобы сообразить путешествие и затем, снискав благосклонность бега, с его содействием отправился в Скопию, дабы обозреть все главные точки Македонии. Ожидания мои основывались на знакомстве с купцом сего города, подданным русским, который, в бытность свою в Солуне, обещал мне гостеприимство и руководство. Несчастные обстоятельство дали плану моему другой оборот. Купец, обещавший желанный прием, не был дома, его родственники поступили трусливо, видя грубое, жестокое обращение со мною турецких начальников. Едва въехал в город, сеймены и кавасы бега остановили меня, и, недовольные ни тескере, ни моим буюрди, стали допрашивать, как я дерзнул носить оружие. Когда умолял дать мне усталому минуту отдыха, я насильно был схвачен и отведен к алибегу, который встретил меня наглым криком. Наглое обхождение со мною и доселе неиспытанное явное поругание моему имени едва смягчил предъявлением русского паспорта. Такое неблагоразумное поведение начальника не осталось без влияния на толпу. Осмеленная грубостью кавасов, она увеличила смятение, столкнув лошадей моих, оставленных с проводником, с мосту в реку. Остаток дня провел я в тишине и, оправившись наскоро, на другой день весьма рано оставил ненадежный город. Трудно было думать там о сведениях каких либо. Знаю только, что в этом городе находится митрополит, три или четыре церкви и училище, в котором тогда собирались ввести болгарскую грамоту.

От Велеса шел я сперва западным путем в Штип (Истиб), мимо Радовшита, в Струмицу и Петерчь, оттуда поворотил на юг и, пройдя реку Струму (Карасу), достиг Серреса. Выбравшись из возвышений, окружающих Велес, выехал я на безводную долину, которой название Овчеполе. Долина эта населена мало и преимущественно Турками (как другие сказывали, Татарами). Я видел только четыре села в стороне и одно мимо себя. Имен их не знаю, ибо на вопрос, как зовут это село, ручей, жители отвечали: село, вода. Итак доехал я до Штипа (Истиб), города лежавшего на мысообразном склоне горы, на реке Брегланица. Ветхий замок на одном из возвышений, красивые с куполами мечети и прочные каменные мосты ставят его в число красивейших городов Македонии. Не весьма учтивый начальник города, Гассан бег, позволил мне обозреть его. Внимание мое обратилось на епископальную церковь во имя св. Николая и на училище. К невыразимому удовольствию своему, в училище нашел я в первый раз учение славянское. От Штипа начинаются тучные долины, обрабатываемые Болгарами, которых хлопчатая бумага, рис и другие продукты весьма известны в торговле. Они тянутся в западном направлении до самой Струмы и с севера ограничены горами: Беласица близ Штипа, Огражден между Струмицей и Петерчем, Добра и Готен близ Радовишта и Перин планина севернее Петерча. Поселения здесь весьма многочисленные, именно: Дамиан, Пешин (турецкое село), Гинево (Hinevo), Калугерца, Радовиште город, Подерж, Нов чифлик, Струмица город, Дабеля, Робово, Еднокукиево, Босилово, Секирник, Сушица, Новосело, Куклиш, Бавдец, Свидовица, Банско, Габрово, Колошено, Макриево, Мокрено, Смоляри, Сичево, Муртино, Моноспитово, Буриво, Елешница, Ключ при речке Игуменец, Ширбаново, Косовица, Петерч город, Топольница, Рупель. Монастыри следующие заметил: Велюшский близ села Велюси, м. св. Леонтия на Водоче между Штипом и Струмицею, м. св. Георгия на Порой между Петерчем и Серресом.

На пути этом, совершенном в четыре дни, останавливался я в Радовиштском гане, в виду города Радовишта и в городах Струмица и Петерч. Струмица, которой начальник Касим-бег весьма приветлив, построена уступами на горе и у подошвы ее, есть местопребывание митрополита Тивериуполя, имеет греческое училище и древний замок. Меня завлекали сюда некоторые сведения о древнем быте города. Не говоря уже о важности его в истории болгарских и сербских войн, в церковном отношении он ознаменован святыми мучениками Тивериуполя и временным пребыванием св. Климента славянского (?). Обращался я с вопросами об этом последнем к митрополиту Константину и просил сообщить мне книгу об упомянутых святых, печатанную в Воскополисе. Ответ был самый общий, просьба не удовлетворена. В церкви св. Георгия не было ничего особенного для меня. В Петерче, городке, полном разваливающихся домиков и прекрасных садов, нет ни церкви, ни училища. Если верить жителям, этого не допускают Турки. От Петерча скоро достиг я реки Струмы и, после продолжительного пути по закраинам гор, стесняющих ее течение, доехал до Намукдервенда, у которого проведен мост чрез реку. Преодолев там опасное для меня подозрение буюк-баши дервенджиев (начальника дорожней стражи), утверждавшего, что я езжу с поддельным буюрди, поспешно мимо Валовишта (Демиргис-сара) проехал долину Серрескую и прибыл в Серрес 29 мая.

Серрес (Сер, Сяр) лежит на восточной оконечности долины, примыкающей к горам. Обширный и многолюдный город этот почитается в торговом отношении, после Солудя, первым. Его неславянские древности описаны антиквариями. Пользуясь гостеприимством нашего агента г. Спандони, я выиграл только на спокойствии, для меня неоцененном после всех возможных невыгод путешествия: являлся к начальнику города Омер паше, был у митрополита Афанасия, познакомился с разными греческими купцами, видел греческое училище, но не имел никакого сообщения с Болгарами. Жители города — Турки, Болгаре, Македоно-валахи и Греки. Последние два элемента заметно подавляют болгарский. В продолжение 9 дней (с 29 мая по 8-е июня) обозрел я митрополию, некоторые церкви, развалины древнего замка и был в м. св. Иоанна Предтечи, в двух часах от города. Митрополия во имя св. Феодора, хотя поновлена, носит признаки глубокой древности. Ее 6-ть колонн зеленого мрамора и несколько камней с греческими изображениями и надписями привлекали всегда внимание путешественников. Сказывают, в ней хранятся документы греческие и сербские, что однакож усердно опровергали те, которых спрашивал я на месте. Еще красивее митрополии была церковь, после мечеть, св. Софии, которая теперь близка к разрушению. Близ ее находятся развалины древнего монастыря, состоящего из ограды, разделенной на двенадцать просторных келлий в полукруг; посреди их стоит храм, будто двенадцати апостолов. Сверх того, в Серресе 26 церквей, из которых некоторые обширны и красивы. Все они недавно перестроены и потому для археолога незамечательны. От древнего замка, лежащего на восточной возвышенности города, остались ветхая башня, стена, и, на особой площади, обваливающаяся церковь во имя св. Николая. По преданию, в замке живали некоторые сербские владетели. Судя по постройке из тесаного камня, он кажется древнее сербских времен. В монастырь св. Иоанна Предтечи приглашен я был дикеем ( δ ikaioV) его, Феодосием. Этот монастырь лежит на северо-запад Серреса, в лощине (et tw lakkw), над которою возвышается гора Миникион. Принятый благосклонно иноками, прикрывающими греческим языком свое болгарское происхождение, без затруднения проник я в библиотеку, хранимую в чистом подвале и снабженную каталогом. Жаль только, что славянские книги ее сожжены. Иноки показывали мне две книги, называемые обыкновенно ko δ ikeV. Рукописи заключают в себе разные статьи, касающиеся монастыря, писанные по гречески, по-видимому, в начале XIV ст. По ним узнал я, что монастырь основан преподобным Иоанном, епископом twn zicnwn, во время императора Андроника Палеолога, 1321 г.; что, в последствии, царь Стефан Душан подтвердил и умножил его достояние особым греческим хрисовулом, который я списал, и, наконец, султаны Мурат и Селим даровали ему наравне со святою горою права неприкосновенности. В настоящее время, монастырь ставропигиальный, с богослужением на греческом языке. Из Серреса предположил я отправиться доспатскими горами на север, чтобы проникнуть в монастырь св. Иоанна Рильского. Мне предстояли пути на Меленик и на Неврокоп. Последний, по раcсказам, был в то время опаснее первого. Я выбрал первый.

Согласно с желанием г. агента, ехал я отселе в сопровождении ясакчей, которые в каждом городе сменялись и много препятствовали моим поискам. Омер паша Серреса выдал мне буюрди до Софии.

Сперва ехал я серрескою долиною, но от Демиргисара стал более и более подниматься на горы и проникать в дебри. О населении этих мест скажу вообще, что казы (округи) серресская и неврокопская принадлежат к самым многолюдным. В серреской казе села: Дотлия, Баница, Фрашта, Мертатио, Ореховец, Лакос, Врондия или Броди, Субашкиой, Визник, Дувшита, Тополе, Сармусаклия, Caви-ак. В неврокопской казе села: Дольни броди, Старчишта на речке Црвенина (здесь Болгаре и Турки), Куманич, Ослес (здесь Турки), Зерново (жители Болгаре в большинстве), Велково (ж. Турки), Белотинци, Ливадиште, Магали две (ж. т.), Перши (жит. Помаки), Гуштарань, Везме (ж. Болг. и Турки), Длебяго (dlebiahovo), Льки (ж. т. и хр.), Тешево, Гайтанино, Парильски Чифлик, Ловче, Монастиржик, Терлис (жит. Болг. в большинстве), Метна река, Лялугу (laluhu) (греческие Помаки), Купривлен, Сенгартия, Петерлит, Мосулишта. Вообще в неврокопской казе 110 сел. Проехав серрескую долину, прибыл я сперва в Валовшите (Демиргиар), город, расположенный у подошвы скалистой горы, стремнину которой украшает древний замок. Побывав у начальника Дауд-бега, обозрел я Варош, т. е. возвышенную часть города, где живут Болгаре, церковь св. Георгия и училище, где учат по-гречески. От Валовишта несколько восточнее ехал я мимо села Ветрена до Струмы и, переехав ее по знакомому мосту у Памук-дервенда, на север вдоль этой реки, которая то исчезала в дебрях, то с шумом выкатывалась на небольшие долины. Теперь, имея с запада горы Беласицу или Белич и в виду Карадага с востока, пробирался я мимо Чифлика и Гана Драгутина и сел: Кула, Маракостово, Спанчово, Кромидово, Рупель и, приближаясь к горе Перин (Перник), мимо сел Сенгеле, Голешево, Белица, достиг, наконец, Меленика.

Город Меленик, сжатый хребтами Перина, далеко вдался в его ущелья и ярусами покрываете его стремнины. У въезда с юговостока две башни, остаток древнего замка, составляют как бы врата в этот укрепленный природою город. После свидания с Мюдиром города, Осман-бегом, посетил я митрополита Дионисия, обозрел митрополию и три монастыря, расположенные на северной высоте, господствующей над городом. Митрополия, почти углубившаяся в землю, не заключает ничего примечательного. Монастыри, один во имя св. Николая, построен будто бы Иоанном Владимиром и расписан, как сказывают, Панселином, другой во имя Таксиарх Гавриила и Михаила заключает лишь одну греческую рукопись, третий во имя Успения Божией Матери и называемый σ peleion, принадлежит святогорской обители, Ватопеду. В каждом из них нашел я по одному игумену и ни одного монаха. С одной высоты обозрел я окрестности Меленика и с запада завидел мон. Рожен, с востока долину Сугаро и село Сугаро. Меленик, жители которого Болгаре весьма усвоили греческий язык, имеет 26 больших и малых церквей и два греческих училища; при одном из них была недавно и греческая типография. От Меленика до Джумая два дня провел я в самом трудном пути, чрез дебри и горы, сквозь которые пробирается река Струма. Средину этой опасной страны занимают Чинарли-ган в дикой, лесистой долине и высоты Крешны. Сперва миновал села: Славуй, Багренци, Полица, Крупник и проехал село Свети-Врачь. Село Крупник, сказывали, было прежде епископиею. Это подтвердилось подписью на евангелии, найденном в м. св. Иоанна Рильского. Село Свети-Врачь, на склоне горы, знаменитой целебными источниками, весьма богато развалинами, по которым можно догадываться, что на месте его был прежде город. От села Свети-Врачь до Чинарли-гаиа в стране дикой, кроме быстрых потоков и трех ганов, ничего я не видел. Самая высокая гора с запада носит название Белица, поток из ней истекающий беличкий. От Чинарлигана поднявшись на высоты, проехал я деревню Крешна, дальше мимо, скрытого в удолии, села Сирбино при реке Сирбинка, откуда стал спускаться с гор и, оставив село Семитлия, вступил в долину, на которой красуется городок Джумая на реке Струме. Ночь провел я у гостеприимных жителей его. Джумая имеет одну церковь во имя Введения Пресвятыя Богородицы и небольшое болгарское училище. Вознамерившись из этого города отправиться в м. св. Иоанна Рыльского, просил я начальника города Осман-агу, и, после некоторого затруднения, получил дозволение и провожатого ясакчи.

Итак я отправился в обитель, которую по ее древности, славе святого и благоговению к нему народа, почитаю палладиумом болгарским. Проехав долину, перерезанную рекою, мимо сел Кромидово и развалин города Стоба, достиг большого села Рило, у подошвы доспатских высот. Остановившись на время в селе Рило, чтобы обозреть церковь во имя св. Архангел и болгарское училище, начал я шествие к м. св. Иоанна Рильского. От села до монастыря расстояние на пять добрых часов. Дорога идет величественно диким ущельем, среди высочайших гор, опушенных дремучим лесом. Она проведена вскрай гор и перебегает через мосты с одной на другую сторону. Два потока, Ильинка и Рило, прорезывают ущелья, и, преодолевая многочисленный препоны, оглашают дикую страну поражающим шумом. На половине пути находится небольшой метох Орлин с церковью. Виды, окружавшие меня, неясные ожидания и благоговение к древней обители заставили забыть опасность пути и воодушевили мое предприятие. Оставив лошадей, поспешил я один вперед и, за полчаса до прихода проводников, неожиданно очутился пред величественным зданием. Монастырь лежит на неправильной террасе, выдавшейся с высот к западу и, несмотря на огромность, закрыт стенами ущелья. С юга, запада и востока — дремучий лес и снежные горы. После минутного отчуждения, благосклонность и радушие встретили меня здесь самым утешительным образом. Игумен Иосиф, проигумен Феодосий, эпитроп Серафим и скевофилак Иосиф оказали мне самым достойным образом свое внимание. Но всех более дал мне почувствовать свое расположение дидаскал монастыря, знаменитый о. Неофит. Иметь удовольствие беседовать с ним было не малым поощрением к предприятии сего посещения. Обозревал я монастырь, участвовал в училище, основанном о. Неофитом, исследовал библиотеку и, наконец, осмотрел окрестности. Монастырь носить название св. Иоанна, который в Х столетии проводил в пустыне Рильской полную испытаний жизнь. Подвигами своими принадлежит он к зиждителям христианства в просвещавшемся тогда народе болгарском. Поэтому в продолжение стольких веков не лишался благоговения царей и народа. В житии святого упоминаются царь Петр, почтивший святость пустынника, еще при жизни его, Иоанн Асен, подъявший немалые труды для возвращения порабощенных его мощей из Венгрии в Болгарию. С уважением к памяти святого соединено было уважение к обители, им основанной. Из единственной, оставшейся доселе, грамоты царя I. Александра можно заключить, до какой степени обращал монастырь заботливость владетелей болгарских. После падения болгарского царства, он испытывал много превратностей, сохранившихся в темном только предании. В прошлом столетии монастырь был три раза разорен (1765, 1768 и 1778 г.), около 1830 года совершенно сгорел, кажется, не без участия кого-то из своих. С тех пор купцы многих городов приняли на себя попечение о монастыре и отстроили его великолепнее прежнего. Отстройкою занимались одни Богаре. По архитектуре его и украшениям можно заключать о многообразных дарованиях и вкусе трудолюбивого народа. Болгаре битольские были его архитекторами, разложские и самоковские — живописцами. Монастырь построен неправильным четырехугольником; линия его восточная длиннее прочих. Эта неправильность сообразна метко с местом крутым и сжатым. В нем расположены келлии, где без притворства соединены чистота с выгодою, архон-арики, т. е. приемные комнаты, из которых некоторые выкрашены и раззолочены и, наконец, 16 красивых параклисов, т. е. небольших пределов. Главная церковь во имя Рождества Пресв. Богородицы стоит посереди монастырской площади. Величественное здание это украшено изне тремя обширными куполами и превосходным перистилем из 12 колонн, из которых 2 белого и 4 черного камня стоят с фронта, прочие 6-ть черного с боков. Внутри она неразделена папертями, и потому кажется очень просторною 31 . Ее куполы и своды поддерживают колонны 9 белого и 6 черного камня. У иконостаса, близ царских врат, стоит древний гроб с мощами св. Иоанна Рильского. Колокольня, отделенная от храма, осталась от древнего здания и построена была, как говорит современная надпись, Хрелем, полководцем царя Душана. Стенная живопись не только не пестра, как на Афоне, но носит даже отпечаток весьма заметного стремления к изящному. Чуждая несообразностей, какие представляет м. Зограф на Афоне, она изображает лица святых, возвеличивших церковь, просветивших Славян. На правой стене написаны: ст. Мефодий, архиепископ Моравский, ст. Наум Чудотворец, ст Иоанн Владимир, мироточец елбасанский, ст. Давид, царь болгарский. ст. Стефан, первовенчанный краль сербский, ст. Стефан неманя, нареченный Симеон, ст. Савва, архиепископ сербский, ст. Никодим мироточец, ст. Елена црца, ст. Анна црица, ст. Владислав, краль сербский, ст. младый Урош неманич, ст. Стефан шкриляновский, ст. Георгий Софийский и проч.; на левой стене: ст Лазарь сербский, ст Милютин Софийский, ст. Антоний Печерский, ст. Феодосий Печерский, ст. Димитрий Ростовский и проч., поэтому можно заключить, что благочестивых иноков руководила мысль, сохранить память о святых, которых имена соединены с историею православия соплеменников. — Служба в м. Иоанна Рильского совершается по-славянски.

Я посетил уже много монастырей, но нигде, даже на афонской горе, не нашел того, что так красноречиво говорит в пользу обители св. Иоанна. Я нашел здесь училище. Восхищенный порядком, способом учения и ревностию добрых моих соучеников, утром и вечером посещал это училище и, могу сказать, не без пользы. Моими соучениками были молодые послушники, диаконы и священники. Они стеклись из разных мест своего отечества: из Разлога, Панагюришта, Пердопа, Самакова, Рила, Меленика, Батака, Севлиева, Дупницы, Плевна, Свиштова. В беседе с ними я знакомился с характером Болгар, узнавал их способности и прилежание и, поистине, научился уважать этот, так незаслуженно забытый, народ. Предметами учения были греческий, славянский и болгарский языки и церковная история. Все эти предметы преподает отчетливо и ясно опытный наставник, о. Неофит, замечательный автодикакт. Родом из Бани, что в разложском округе, с ранней юности он посвятил себя духовному званию. Одаренный пытливостью и твердым характером, при самых ограниченных средствах, он приобрел познание кроме славянского, в греческом древнем и новом, русском и сербском языках. Нельзя поверить, как малы пособия, которыми пользовался он в своих трудах. В русском языке напр. один лексикон и письмовник Курганова были его постоянными руководителями, с которыми он успел столько, что выражается на языке нашем с замечательною легкостью 32 . Труды о. Неофита, как писателя болгарского, заслужили вообще внимание: его грамматика новоболгарского наречия, перевод нового завета известны уже ученым. Еще важнее настоящее предприятие о. Неофита, на которое желал бы я обратить внимание своих соотечественников, предприятие — издать словарь болгарского языка. Как отличный знаток своего отечества, он собрал в своем словаре все оттенки диалектов в формах, словах и оборотах выражений, а также включил сюда пословицы и поговорки. Сочинение это будет состоять из двух частей, греко — болгарского и болгарско — греческого словаря. Первая часть уже готова и частию переписана, для второй видел я в большом количестве собранные материалы. Намерение автора — поспешить с печатанием греко-болгарской части, более нужной для учебных заведений его отечества. Жаль! появление этого труда всегда встречает преграду в издержках издания. Оттого-то юношество болгарское лишается самого нужного содействия в своем образовании, а ученая пытливость чувствует препону к расширению области славянского языкознания. В летописи просвещения Болгар имя о. Неофита останется незабвенным. Он первый, с содействием гг. Мустаковых и других купцов, ввел в училища болгарские методу взаимного учения, которая теперь решительно имеют влияние на успехи образованности народа, еще недавно погруженного в самозабвение. Своею деятельностью в Копривщице и Габрове, как наставник, образовал он многочисленное юношество, из которых многие занимают в городах места учителей. Молодое поколение духовенства, просвещаясь под руководством о. Неофита, вероятно, станет уничтожать многие злоупотребления, происходящие от невежества. В этом отношении училище это достойно особенного внимания, ибо оно обещает самые благодетельные плоды народу, угнетенному, к несчастью, не одними только неверными.

Если сообразить средства, которыми располагает м. св. Иоанна Рильского, нельзя не признать в иноках его достоинств, которыми превышают монахов, прежде мною виденных. Средства существования сего монастыря весьма ограниченны. Он содержится доходами с двух небольших дач и добровольными приношениями народа. Как не вспомнить при этом монастыря, известного на Афоне под именем болгарского, который с богатыми средствами, гораздо превышающими надобности жильцов, до сих пор не вздумал принять участия в своих соплеменниках, Афонский м. Зографу и м. св. Иоанна Рильского носят по преимуществу название болгарских, но направлением и духом иноков весьма разнятся. Первый, изобилуя всеми нужными средствами, воспитывает в своих начальниках непростительное соревнование к власти, и, следственно, распри и вражду; другой, при скромных способах своих, внушает сподвижникам, как главную обязанность, содействование взаимному просвещению. Монахи первого, как замечено мною, разделяли с своими соседями, Греками, пренебрежете, даже презрение к непросвещенным своим соплеменникам, как будто бы сами, кроме нелестной их званию опытности, показывали нечто более, чем обыкновенное невежество; иноки второго, сознавая с самоотвержением собственные недостатки, выражали только одно желание, заменить их достойными наставников народа качествами. В Зографе начальники уже льстят собя мыслью быть покровителями незнаемого просвещения; смиренные старцы м. св. Иоанна Рильского, чуждаясь всякого обольщения, откровенно сознавали свою немощь достойно служить своему отечеству. В Зографе с медленностью показали мне библиотеку, которой существование сперва отрицали было; в обители рильской я получил к ней беспрепятственный доступ. Не только с величайшею готовности показали мне почтенные отцы свое собрате рукописей, но и еще с добродушною откровенности и искренним сожалением объяснили мне причину его скудости. Одна часть рукописей сгорела, другую один непросвещенный старец, бывший игумен, почитая бесполезною, и, не желая, чтобы ее растаскивали, свез в близкую пустыню, где тогда строилась церковь святому Иоанну Рильскому, и, сбросив книги под пол, приказал заложить камнями. Сверх рукописей мне показана была грамота царя Иоанна Александра, которую я списал. Сверх того обозрел я окрестности монастыря, именно на горную сторону его, где сохранились доселе памятники подвигов святого основателя его. На этом месте существуют в небольшом расстоянии два скита, называемые постницы. Постница св. Иоанна Р. имеет церковь во имя успения святаог. Я обозрел эту церковь прилежно, потому что под нею скрываются рукописи, сброшенные старцем Корнилием. В ней сохранился и гроб святого. Все окружающее постницу эту было мне живою легендою жития святого. С участием указывали иноки на пещеру, где он постился, узкое отверстие ее, освещенное небесным явлением, a γ ia σ ma, т. е. святой кладезь в скале и, наконец, на утес, с которого свержен был он в стремнины. Постница св. Луки болгарского с церковью во имя Покрова Богородицы. В ней останавливался я, чтобы побеседовать с благодушными и поистине человеколюбивыми отшельниками. Да позволено мне будет привесть один пример возвышенного благочестия, соединенного с любознанием, которыми красуется эта пустыня. Я зашел здесь к старцу Амвросию, проведшему 25 лет в уединении. Удивила меня в скромной келлии его избранная библиотека славянских, русских и греческих книг. С восхищением принял он привет русского и немедленно обратил разговор на духовных писателей наших прошлого столетия. Умилительно говорил он о Платоне митрополите, которого сочинения несколько раз читал, о других наших проповедниках, и заключил просьбою прислать ему третий и четвертый томы Феофана Прокоповича. После м. Руссико, только в этом монастыре нашел я так возвышенное стремление благочестивых иноков. Оба они примечательны еще тем, что малыми средствами сделались более, чем непомерно богатые, поэтому, как первые по благочестию, они, кажется мне, достойны пользоваться вниманием и отдаленнейших единоверцев.

Я желал было провести в обществе о. Неофита около 20 дней, льстя себе надеждою успеть более, при его содействии, в болгарском языке; но, уже на второй день пребывания, ясакчи стал торопить меня к отъезду. Неохотно уступая необходимости, принужден был, по прошествии трех суток, отказать себе в собеседовании, о счастливых минутах которого никогда не забуду. Прощаясь с почтенными отцами, не слыхал я ни напрасных жалоб, ни поручений, сопровождавших всегда некстати на другом святом месте откланивающегося путника. При прощании принял я их благословение и обещание содействовать мне издали в моих трудах 33 .

Прибавлю к тому, что если где либо, то, по справедливости, в м. св. И. Р. иноки могли бы нарекать на свою долю. Они всегда в опасности. До моего приезда, два раза (в апреле и мае) хищные разбойники делали нападение на безоружных иноков. В оба раза убили четырех человек и нескольких изранили. Глазами своими видел я страшно изуродованных. Монастырь принадлежит к разложскому округу, которого главными местами Баня и Мехумия.

От м. св. Иоанна Рильского направил путь к северу, к Софии. Прибыл я обратно в село Рило; отсюда поднялся на обнаженную гору, Богдай — гору, с высот которой заметил четыре долины: Керчено с селами Керчено и Смучево-ново, Баденско с селом Бадено, Белавода и Лешовица, на которых села разнесены. Проехав, наконец, мимо села Бобоши на речке Бобоше, сошел я в тесное удолие, где лежит город Дупница. В Дупнице, населенной Турками, Евреями и Болгарами, две церкви во имя Пресвят. Богородицы и св. Николая и болгарское училище. Обозрев эти примечательности, познакомился я с учителем и был в конаке начальника города, Осман-бега, бариактар которого снабдил меня весьма хорошим ясакчием из спаиев. Отсюда проходил я холмистую страну, изобильную железными рудниками. Мимо сел Царевица, Кърнов, Дреново, Дикани, где развалины двух церквей, ближе и ближе подходил я к Витошту, горе, соединяющей доспатскую цепь с Балканами. На этом пути сблизился снова с рекою Струмою и, достигнув по небольшим высотам и ущелью села Крапеца, был на два часа расстояния от ее источников, выходящих близ села Чупетлева. От Крапеца шел я, как и прежде, холмами, имея на восток . Витош, на запад Радомир, Брезник, Трн и Пирот и, проехав мимо Дервенда, сошел на софийское поле. Здесь, оставляя за собою Витош, через села Дедево (?), Бали-эфенди, мимо Теке — Достиг города Софии или Средца.

София иди Средец лежит среди долины на реке Искар. Город этот разделен на 20 махал, т. е. частей, и заселен, кроме Болгар, в большем количеств Турками и Евреями. Явясь к каймакаму паши нишского, просил я, посредством письма агента, буюрди для дальнейшего путешествия. Затем посетил я митрополита Мелетия, у которого, кроме неблагоприятных замечаний, ничего не слышал назидательного. Пребывание мое в Софии памятно будет совершенным отчуждением всех, кого только я о чем либо спрашивал. Начиная с Даскала, который, вероятно, не хотел уронить своего веса при конаке от обращения с русским, до самого ханджи, т. е. содержателя постоялого двора, все почли выгоднейшим не иметь никаких сношений со мною, ибо, как выразился один из них, что скажут об этом в конаке? Однако Турки гораздо лучше меня приняли. Один из них навестил меня. Мой ясакчи, умный спаия, знающий по-болгарски, сделал еще более. Он водил мена к церквам, мечетям и к другим примечательностям города, и когда другие отвечали: кой га зна! он не поскупился на подробный рассказ. В Софии есть несколько древних памятников с немногими об них преданиями. К ним принадлежат мечети Айа-софия, Гюльджами и хан, называемый Чухаджийский хан (от Чоха сукно). Айа-софия — здание, построенное в параллелограмм, весьма сходна с охридскою св. Софиею. Ее восточная часть, т. е. то место, где был алтарь, заложена стеною. Недопущенный к обозрению ее внутренней стороны, я не мог более собрать сведений. Гюльджами было прежде храмом св. Георгия и, кажется, даже митрополиею. Сказывают, будто бы в нем сохранились древние иконы. Чухаджийский хан — здание со сводами, построенное, как говорят, болгарскими царями, было, вероятно, складочным местом. В Софии теперь 8 церквей, в которых, вопреки учреждениям в конаке, мне удалось кое-что найти. Близ чистого, красивого, даже роскошного конака (дворца) митрополита, находится почернелая, обезображенная, со знаками явного пренебрежения, главная церковь, называемая митрополией, во имя св. Недели, святого Краля и трех святителей. В ней, в особом гробе, лежат останки сербского краля Милютина, называемого святым кралем. Прочие церкви носят следующие названия: 1) Стара св. Петка; 2) Самарджийска св. Петка; 3) Големи св. Никола; 4) Мали св. Никола; 5) ц. св. Архангел; 6) св. Спаса (во имя Христова Вознесения); 7) Пречиста. Во всех храмах читается для Болгар по-гречески. Потом я обратился к училищу. Оно разделено на два отделения, низшее и высшее. В низшем введено учение на болгарском языке, в высшем учение это находит еще много препятствий.

В окрестностях Софии находится 14 монастырей, именно: 1) Пресвятая Богородицы на p. Витоше; 2) св. Пантелеймона в селе Бояна, в развалинах; 3) св. Германа в селе Германи; 4) Иоанна Рильского в селе Курилове, близ Искара; 5) св. Георгия в селе Кремиковци; 6) св. Николая в селе Сеславци; 7) св. Илии, близ села Илиенка; 8) Рождества Пресв. Богородицы, называемый седем престоли, близ села Осиново; 9) вм. Димитрия, близ села Подгумера; 10) Пресв. Богородицы, близ села Елешница; 11) Спасов, близ села Лозан: 12) Пресв. Троицы, близ села Дивотино; 13) св. Николая, близ села Кладенци; 14) св. Николая новый м. на речке Искарце. Желая ознакомиться с этими монастырями и не имея возможности посетить все, я решился отправиться к древнейшему, по общему признанию, монас. св. Пантелеймона. Получив от каймакама буюрди до Филиппополя, удалился я из негостеприимного города, сперва в село Бояна. Оно лежит на юг от Софии, на склоне горы Витош. Приближаясь к этому месту, заметил я следы каменных оснований, местами как бы остатки стен, а на высотах Витоша завидел древний замок. Есть предание, что там, где теперь Бояна, была древняя Сардика. В Бояне не нашел монастыря, но, по развалинам, разбросанным вокруг церкви, можно приметить следы его; не смотря на то, жители софийские продолжают называть эти развалины старым именем. Церковь во имя св. Пантелеймона не много поновлена и недавно Турками обстреляна. В ней нашел несколько рукописей монастырского употребления, в том числе две довольно любопытные. Из Бояны выехал я опять на софийское поле и направил путь свой к юговостоку. Софийское поле весьма заселено, но, сколько мог заметить, поселенцы его смешаны с Турками. Вот имена сел: Дервеници, Грубияно, Лознево, Новиган, Орманлия, Дуганово, Малосево, Новосело, Коджаманлиево, Сагарлиево, Богданлия, Гюреджия, Малино, еще Малино, Белопольце, Драгелевци, Бояна, Осоица, Ташкеин, Елешница, Жиляво, Яна, Бугава, Чифлик, Горни Бугров, Дольни Бугров, Бутунец, Вакарел. В направлении юговосточном ехал я мимо села и монастыря Драгелевци, через село Новихан, где огромный и еще новый караван-сарай стоит в запустении, отсюда той же долиною, более и более суживающеюся до села Вакарелл, где церковь св. Николая. От села Вакарелл стал подыматься на небольшие горы, которые называли Реджик или самоковскими горами. После непродолжительной езды по высотам, сошел я в долину, на которой лежит Ихтиман. Поселение сего города большею частию состоит из турок и не очень гостеприимных. Аян его, Юсуф-ага и буюк-баши его не весьма были благосклонны к своему гостю. От Ихтимана дорога суживается и входит в дефилеи (porta Trajani), образуемые сближением Балкана и Доспата. Проходя эти дефилеи, оберегаемые четырьмя дервендами, местами замечал остатки древних зданий. После утомительного и опасного шествия по узкому проходу, похожему на высохшее русло реки, крутые берега которой превышали человека, едущего верхом, мало по малу стал я подыматься на возвышения; проехал села Паланку и Василицу, отсюда, мимо города Костаница, через село Ветрен прибыл в село Бошуля. Два последние села лежат уже в долине, простирающейся до самого Филиппополя. Еще в ущелии поравнялся с рекою Марица, по направлению которой достиг упомянутого города. Она вытекает повыше города Костаница и пониже Ветрена принимает реку Топольницу Окрестности Ветрена примечательны. Близ него находятся села: Баткун с древним м. во имя св. Петра, основанным, как сказывали, баткунским баном, Калугерово с м. св. Николая, еще села Канджиево, Илинер, Карамусар и Карабунар. От села Бошуля ровною дорогою достиг я до города Татар-базарджика, населенного смесью Валахов 34 , Греков, Болгар и Турок. Здесь великолепная церковь во имя Успения Богородицы и училище, в низшем отделении которого учат болгарскому языку. Филиппопол (Филибе), Болгарами иногда называемый Пловдин, лежит на реке Марице, в роскошной долине: многолюдный (около 60 т. жит.), он населен Турками, Евреями, Греками, Валахами, Армянами и Болгарами. Этот город и его епархия описаны в греческом сочинении: e γ cei ρ i δ ion pe ρ i thV epa ρ ciaV FilipppouoleoV, 1819 г.; не стану, следственно, повторять сведений, которые заимствовал бы из сего сочинения, единственного в своем роде по части географии на новогреческом языке, и ограничусь сообщением собственных наблюдений.

Явясь немедленно каймакаму (наместнику) визира адрианопольского, Эгададу, просил я позволения обозреть город. Каймакам дал мне неотступного ясакчи, который часто, незнаю от усердия ли, был мне помехою, прерывая, например, разговор с людьми, которых я посещал и громогласно повторяя прохожим на улице, что ведет с собою русского…. Я имел честь быть и у митрополита Никифора. Придерживаясь постоянно правила, по возможности, оказывать уважение высоким духовным особам, я надеялся чрез то получить полезные наставления. По несчастно, я не находил в таких случаях того, чего искал; между тем прискорбно вспомнить, что случилось мне услышать здесь приветствие, неуважительное для меня и духовной особы. Итак, один я обозревал храмы, два училища и примечательности города. В Филиппополе семь весьма красивых церквей, недавно поновленных, которые не представляли мне ничего особенного. Названия их: 1) св. Марины, митрополия; 2) св. Николая; 3 Пресв. Богородицы, Pana γ ia; 4) св. Константина и Елены; 5) св. Недели, Ku ρ iakh; 6) св. Пятницы, Pa ρ a σ keuh; 7) св. Димитрия. Училище в Филиппополе два, высшее и низшее; в первом господствует греческий язык, во втором учат новоболгарскому наречию. При греческом училище есть хорошая библиотека, с несколькими новыми рукописями 35 . Филиппополь покрывает собою семь холмов, из которых три среди города, а четыре примыкают к нему с запада. Между холмами долина, прорезанная Марицею, населена преимущественно турками. Один из сих холмов носит название могилы Марко-кралиевича; и, действительно, на склоне его лежать два камня в роде саркофагов. Кстати здесь пересказать, что знаю о народных преданиях, подслушанных мною во время путешествия. Во всех виденных странах я не слыхал других имен, кроме Александра В. и Марко-кралиевича. Тот и другой живут в памяти у народа в весьма общих образах. Память об Александре В., кажется, внушена более народу, ибо часто те, которые произносили его имя, не могли иначе объяснить лице его, как ссылаясь на даскалов (учителей), имеющих о том книги. Но совершенно народным и повсеместным назвать можно предание о Марке-кралиевиче. Нет песни, в которой бы он не был, если не героем, то непременным действователем. От Солуня до Охриды и до Дуная именем его напечатлевает народ всякую достопримечательную древность. В Пелле, например, самая высокая могила, сказывали мне простые, скрывает гроб Марка-кралиевича; что-то подобное слыхал я не только близ Штипа и Струмицы, но даже в доспатских дефилеях и на вершинах Балкана. Замечательно, что на действительной сцене господства Маркa-кpaлиeвичa, в прилепском поле, народ поминает его бранчиво, приговаривая всегда, он был де зулумджия (наездник, пакостник). Такое повсеместное присутствие, по преданию, Марка — кралиевича, дает повод сомневаться в подлинности сказания об его гробе в Филиппополе. Очевидно, его именем ознаменованы события, касающиеся других героев. Я поясняю себе сказания о могиле Марка-кралиевича известием рукописного летописца сербского, приобретенного мною в селе Гъбарове, что близ Балкан. В нем сказано, что в лето
(6918), т. е. 1410 от Р. X. закла Moyсиa Лазара и Влека, сына Велка Бранковики-а у Пловдину, т. е. Филиппополе: мне кажется, что надгробные камни на упомянутом холме принадлежать Лазару и Волку, известным сербским деспотам.

Комментарии [ править ]

29. А по мнению некоторых — с Русскими.

30. Болгаре обыкновенно называют архиеп. охридских патриархами. Это название Албанцы произносят патрик. «Патрик Охридски» случалось мне самому слыхать несколько раз.

31. Размеры церкви следующие: длина от иконостаса до западных ворот 39 1/2 аршин, до восточной стены 8 арш.; ширина 16 10/16 арш. Сверх того в церкви 35 окошек, из коих 14 больших, а 6 врат.

32. Я просил о. Неофита увеличить скудное его собрате русских книг моими, сопутствовавшими мне. Благосклонно принял он Русскую старину Сахарова, Нестора изд. Тимковского и карты Казани и Турции.

33. Находясь уже в Букуреште, получил а от достойных иноков список с панегирика житий святых славянских, о которых желал было иметь подробные сведения. Все воспитанники отца Неофита трудились над этим списком.

34. В Татарбазарджике Валахи, подобно как в Битоле, преобладают. Я слыхал, что в доспатских горах находятся целые Валашския села. Мне кажется, что поселение этих Румынов, то реже, то чаще, но непрерывно тянется по горам от Эпира и Медова до Дуная.

35. Эта библиотека сгорела во время пожара 1846 года.

Текст воспроизведен по изданию: Очерки путешествия по европейской Турции. 1877

Путешествие В. Григоровича по Европейской Турции

Путешествие выдающегося слависта и византиниста В.И. Григоровича по «Европейской Турции» длилось почти два года. Крайне интересен маршрут этого путешествия и вывезенные из него книги и рукописи. В данной статье проанализированы основные пункты этого маршрута. В 1844 г. ученый проехал из Константинополя в Салоники и оттуда на Афон, затем, в конце апреля 1845 г. – в Македонию. На каждом этапе своего путешествия Григорович изучал библиотеки православных монастырей и собирал редкие греческие и славянские книги и рукописи.
Ключевые слова: Европейская Турция, хрисовулы, сигиллоиды, библиотека, славяноведение

Отрезок пути «Константинополь – Салоники» был очень важен для В.И. Григоровича. Салоники (Солунь) ученый считал городом, представляющим «неисчерпаемые источники» открытий для эллиниста-археолога, а также для славяниста. В своих донесениях Попечителю Казанского учебного округа, тайному советнику и разных орденов кавалеру Михаилу Николаевичу Мусину-Пушкину Григорович так описывал Солунь: «По улицам везде встречаются камни с истертыми латинскими и греческими надписями, служившие некогда надгробиями, теперь мостовой, колонны отличной отделки в стенах, на порогах или даром лежащие» [2, С. 15]. Особая роль Солуни (Салоник), по Григоровичу, заключается в том, что здесь проповедовал апостол Павел и в городе еще сохраняется кафедра, «на которой совершались его проповеди» [2, С. 16]. Кроме того, Виктор Иванович называл Солунь родиной и поприщем многих других христианских святых, в частности – святого Димитрия. Но самое главное, священное для каждого слависта значение Солуни состоит в том, что из этого города вышли «славянские апостолы» Кирилл и Мефодий.
Григорович был крайне удивлен тем, что местное греческое духовенство, за исключением митрополита, ничего не знало о Кирилле и Мефодии. Ученый не нашел в солунских храмах их икон и безуспешно расспрашивал об их местном почитании.
В своих донесениях Григорович всячески подчеркивал, что греческие и славянские рукописи хранятся плохо, либо уничтожаются вовсе, их положение в европейской Турции – самое жалкое. Рукописи покрыты пылью, изъедены мышами, отсырели, а каталогов и вовсе нет. Григорович отмечал, что «монахи охотно показывают книги, хоть и не берегут их» [2, С. 20].
Допуск в книгохранилища Григорович получил благодаря солунскому митрополиту, отцу Иерониму. Немало помог ему и австрийский консул, господин Миханович, родом хорват, который сам совершил несколько поездок по Македонии и Фракии и собрал много заслуживающих внимание рукописей.
В частности, Михановичу принадлежал глаголический отрывок, доставленный ему из Афонской горы, а также целая глаголическая книга. Самым любопытным открытием Михановича Григорович называл полный кодекс Номаконона, который «древнее всех, находящихся в России, и принадлежит к новому разряду. Этот кодекс был переписан в 1262 г. и принадлежит сербскому патриарху Арсению.
Вообще Григорович называл Европейскую Турцию terra incognita для ученых. По мнению русского слависта, для того, чтобы изучить хотя бы славянские рукописи, хранящиеся в Солуни или на Афонской горе, в этих местах нужно провести долгие месяцы, а то и годы. Библиотеки монастырей Афона, конечно, были более исследованы, но все же не в полной мере.
Григоровича очень интересовали хрисовулы (от лат. xrysoboyllon, букв. — золотая печать) – византийские императорские грамоты. От грамот другого вида они отличались большей торжественностью оформления. В частности, хрисовулы датировались от сотворения мира, подписывались собственноручно императорами, скреплялись золотой печатью на шелковом шнуре.
Древнейший хрисовул, сохранившийся в оригинале, — это императорское послание из Сен-Дени (ок. 840). В форме хрисовулов публиковались законы Византийской империи, договоры с другими государствами. Использовались хрисовулы и в болгарских, и в сербских канцеляриях [4-6].
По хрисовулам можно было проследить историю Византии, а также Болгарии и Сербии. Поэтому Григорович особенно интересовался хрисовулами и даже определял цель своего путешествия следующим образом – видеть библиотеки и хрисовулы.
Афонская гора во время путешествия Григоровича (1844-1845 гг.) включала в себя 20 монастырей с принадлежащими к нему 10 скитами, 400 кельями и каливами, которые разделялись на киновии и идиоритмы. На Афоне Григорович побывал в ските пророка Илии, монастыре Пантократор (у Григоровича – Пандократор), в монастырях Ивер (Иверском), Филофей, Каракалла (у Григоровича – Каракаллу), в Лавре святого Афанасия, монастыре святого апостола Павла (у Григоровича – Павлу) и храме великомученика Георгия, храме святого Иоанна Предтечи, а также в монастырях Григория, Ксиропотама и т.д.
Ильинский скит (греч. ;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;;) – это общежительный скит, который во времена Григоровича был самостоятельным, а в настоящее время зависит от монастыря Пантократор. Скит был основан в 1757 г. Паисием Величковским, который получил от монастыря Пантократор келью в честь пророка Илии. При Паисии Величковском в келье проживали русинские и молдавские монахи, но когда Паисий уехал в Молдавию, келья опустела.
Келья снова заселилась в 1775 гг., а расцвет скита приходится на 1835 г. Тогда в число насельников был принят иеромонах Аникита (в миру – князь Ширинский-Шахматов), много сделавший для процветания скита. В 1850 г. старец Паисий II отстроил скит, возвел еще один корпус. При нем в скиту появился величественный собор в честь святителя Митрофания Воронежского.
Ко времени приезда В.И. Григоровича Ильинский скит был процветающим и знаменитым за пределами Афона. Насельники собрали здесь обширную библиотеку, с которой первым делом ознакомился русский путешественник. Очень важным для Григоровича было то, что в ските пророка Илии «почивают ныне останки соотечественника нашего, отца Аникиты, мирски князя Ширинского-Шахматова» [1, С. 14]. Также Григорович отметил, что преподобный Паисий Величковский был издателем славянского перевода Исаака Сирина.
Ко времени приезда Григоровича в скит пророка Илии монахи там были в основном «из малороссиян» [1, С. 15] (украинцев). Ученый подчеркнул, что библиотека монастыря не имеет рукописных памятников, кроме двух новых Евангелий.
Что касается монастыря Пантократор (Вседержитель), то впервые в документальных источниках он упоминается в 1358 г. В 1362 г. обитель была существенно перестроена по приказу патриарха Каллиста I. Тогда же в состав Пантократора вошли монастыри св. Авксентия, св. Дорофея, а также Кинопод, Равдуш, Факен и Фалар. Основателем монастыря был Алексий (ум. около 1368 г.). Его брат Иоанн принял на Афоне постриг.
В этом монастыре жили Симеон и Феона, архиепископы Солунские. Монастырь неоднократно разрушался пожарами, но затем восстанавливался. Ко времени путешествия Григоровича это был идиоритм, управлявшийся эпитропами (поверенными). Однако библиотека монастыря находилась в плачевном состоянии: «хрисовулы де сгорели, турки книги попортили» [1, С. 14]. Григоровичу показали лишь сигиллоиды (указы) патриархов: однако, по мнению ученого, они не могут принести пользы тому, кто не видел хрисовулов (императорских грамот).
Иверский монастырь (или Ивирон – греч. ;;;; ;;;;;;, груз.;;;;;; ;;;;;;;;;) находился во времена Григоровича и находится ныне на северо-востоке полуострова; основан он в 980-983 гг. грузинами, на средство грузинского царского дома Багратиони. Следует помнить, что греческое название древней Грузии – Иберия (Иверия, Ивирон). Главной святыней этого монастыря была особо почитаемая в России Иверская икона Божией Матери. Вероятно, интерес Григоровича к этому монастырю объяснялся не только богатой монастырской библиотекой, но и почитаемой в Российской империи иконой.
Привезенный в Москву список с этой иконы был впоследствии выставлен в Иверской часовне, а царь Алексей Михайлович передал Иверскому монастырю Николо-Греческий монастырь в Китай-городе.
Впрочем, уже начиная с 1830 г. Иверский монастырь на Афоне был не грузинским, а греческим. Более того, в 1866 г. все грузинские надписи в монастыре заменили на греческие. Следовательно, Григорович посетил уже не грузинский, а мужской греческий монастырь.
Григорович отметил, что монастырь – обширный и управляется поверенными (эпитропами). Однако библиотека Иверского монастыря во время приезда Григоровича была, увы, в плачевном состоянии, о чем пойдет речь ниже.
Монастырь Филофей (Григорович называл его Филофеу) был основан в конце Х века преподобным Филофеем, современником Афанасия Афонского. Он расположен вблизи развалин храма древнегреческого бога врачевания Асклепия.
В начале XVI в. преподобный Дионисий Олимпийский сделал монастырь общежитийным. Язык богослужения в это же время был заменен на греческий (вместо церковнославянского). Этим были недовольны болгарские монахи. Тогда игумен Дионисий покинул Афон и поселился на горе Олимп, где и основал монастырь, носивший его имя.
Монастырю Филофей много помогал царь Алексей Михайлович, а ранее – византийские императоры Никифор Вотанит в XI веке, Андроник II и Андроник III, Иоанн V, сербский государь Стефан Душан (1346 г.). Молдово-валахский господарь Григорий Гика также много сделал для благоустройства монастыря.
В XVII в. в монастыре жил святой

Косма Этолийский, инок Филофей, который в 1779 году принял мученическую смерть от рук турок.
В монастырской ризнице хранятся такие святыни, как: частица Животворящего Креста Господня, десница Иоанна Златоуста, мощи святого великомученика Пантелеймона, священномученика Харалампия, Дмитрия Солунского, святой Параскевы и мученика Исидора Хиосского. В монастыре также находятся облачения и священные сосуды, чудотворные иконы. На сегодня библиотека монастыря имеет около 2.500 книг (500 из них на румынском и на русском языках), два литургических свитка и 250 рукописей. Во времена Григоровича монастырское хранилище также было достаточно обширным – однако, увы, не защищенным от сырости и разрушений.
Монастырь Каракалл (Григорович называет его Каракаллу) был основан в конце X века пришедшим из Рима монахом Антонием Каракаллом, в честь которого и был назван. Соборный храм в этом монастыре был возведен во имя святых первоверховных Апостолов Петра и Павла. В монастыре есть и малые храмы: Преображения Господня; Успения Пресвятой Богородицы; св. пророка Ильи; св. великомученика Георгия; святителя Николая; великомученика Пантелеймона.
Монастырь Ксиропотам (Григорович называет его Ксиропотаму) – один из древнейших монастырей на Афоне, основанный, согласно преданию, царевной Пульхерией, правительницей Византийской империи, сестрой императора Феодосия II. Название этого монастыря переводится как «сухой поток». Это название было дано монастырю, поскольку он расположен у глубокого оврага с ручьем. Ксиропотамский монастырь сооружён на западном крутом береговом склоне Афона, над пристанью Дафни.
Лавра Святого Афанасия, Великая Лавра (греч. ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;) – главный монастырь на Афоне, основанный в 963 г. св. Афанасием Афонским, выходцем из Каппадокии. Именно он создал систему монашеской киновии (общежития). Впоследствии в состав лавры вошли монастыри Гомат, Моноксилит и Амалфитянский, Каликас и Ксирокастрон, что подтверждено хрисовулами Андроника II и Димитрия Палеолога . Щедрые пожертвования на монастырь делал сербскийправитель Стефан Душан.
В Лавре находится Соборный храм в честь Благовещения, построенный в X веке, с фресками XVI века работыФеофана Критского. Северный придел храма посвящён сорока Севастийским мученикам, южный — святителю Николаю Мирликийскому. В северном приделе расположена гробница преподобногоАфанасия.

На сегодня библиотека Лавры насчитывает примерно 2.116 рукописей, 20.000 печатных книг и 100 манускриптов наиностранных языках, 8 карт с Коаленовского кодекса (VI век), Афонский кодекс Великой Лавры. Во время поездки Григоровича библиотека Лавры святого Афанасия также была очень обширной, однако содержалась в беспорядке – не было даже каталога.
Монастырь святого Павла (греч. ;;;; ;;;;; ;;;;;;) находится в юго-западной части Афонского полуострова. Этот монастырь был основан в конце IX века святым Павлом Ксиропотамским, сыном императора Михаила I и посвящён Божией Матери. В XIX веке из насельников обители вышли многие известные иерархи Элладской православной церкви.
Реликвии монастыря — это Дары волхвов младенцу Христу, крест с частицей Животворящего Креста, частицы мощей Григория Богослова, Максима Исповедника, преподобномученика Калиника,Василия Великого, глава Феодоры Александрийской и другие. На сегодня библиотека монастыря содержит 494 рукописи и 12 тысяч печатных книг.
Во время путешествия Григоровича библиотека монастыря святого Павла также была обширной – однако книги хранились в плохих условиях. Ученый отметил, что она находится в небольшой комнатке, внутри самого монастыря, окошко которой не защищено даже стеклами.
В своих донесениях Григорович указывает, что видел на Афоне более ста хрисовулов. Это были хрисовулы болгарские и сербские. В донесениях ученый излагает содержание 57 наиболее примечательных хрисовулов.
Среди наиболее примечательных рукописей Григорович отмечает следующие:
1) Евангелие святого Иоанна Кущника («эта рукопись, писанная самым мелким почерком, заключает: 1) Евангелие; 2) Апостол:; 3) Послания; 4) Слова св. Григория арх. Конст.; Иоанна Дамаскина Логика и Богословие; 5) Анастасия, скитские правила; 6) Феодорита, о вере; 7) Пселла, послание к Михаилу Дуке; 8) Афанасия Великого, толкование псалмов; 9) Кир Никиты Хартофилака, стихи о псалмах; 10) Псалтырь; 11) сокращенный Номоканон; 12) статьи Максима Исповедника; 13) Отрывки из сочинений Дионисия Ареопагита; 14) церковную историю патриарха Германа; 15) сокращение законов императора Юстиниана; 16) Неара Алексея Комнина; 17) Неара императора Льва Мудрого; 18) Неара Константина Багрянородного.
2) Евангелие мелкого письма, без начала, хорошей отделки, с изображениями. Рукопись эту приписывали самому святому апостолу Луке, но Григорович отмечал, что она не старше XII столетия.
3) Греческие рукописные фолианты Евангелия, Минеи, Слова Иоанна Златоуста.
Григорович отмечал плохое состояние монастырских книгохранилищ, во многом объясняемое войной с турками и албанцами. Так, в монастыре Пандократор албанская стража наполнила башню, в которой находились редкие книги и рукописи, мокрой известью и книги сгнили.
Достаточно хорошо сохранилась библиотека монастыря Ивер. Григорович в своем «Очерке путешествия по европейской Турции» указывал, что монастырское книгохранилище содержит 5 000 книг, «в числе которых Альдов и Стефанов, и около 500 рукописей» [1, С. 16]. Однако среди рукописей Григорович не нашел ни одной славянской.
Далее Григорович посетил монастырь Филофей с храмом Пресвятой Богородицы. Этот монастырь представлял собой идиоритм, управляемый эпитропами. Идиоритм – это особножительный монастырь (греч. ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;, букв. — особый,своеобразный; также идиорритма, идиоритми;ческий монастырь, особножи;тный монастырь, своежи;тие) — особый вид православных монастырей, противоположный общежительным монастырям.
В идиоритмах монахи могут владеть личной собственностью, общее у них — только жилье и богослужение, во всём остальном каждый монах живёт по своему личному усмотрению. Идиоритм управляется игуменом или эпитропами (группой монахов). Во время путешествия Григоровича многие афонские монастыри были идиоритмическими.
В монастыре Филофея Григорович увидел пять славянских рукописей, а именно: 1) Евангелие и Апостол; 2) Псалтырь; 3) Выписки из номаканона; 4) Патерик и Службы святым.
Ученый увидел также шесть хрисовулов, а именно: 1) императора Андроника 1287 г., об имениях на острове Фассос; 2) императора Андроника 1284 г. о приложении в монастырь святых мощей, правой руки Иоанна Златоустого; 3) императора Иоанна Палеолога, 1355 г., об имениях на острове Лемнос; 4) Стефана Душана, 1347 г., по-гречески, подтверждающий прежние приложения царей; 5) хрисовулы, написанные на волошском (валашском?) языке.
В монастыре Каракаллу Григоровичу не удалось осмотреть библиотеку по причине отсутствия игумена. Зато в Лавре святого Афанасия ученый увидел обширную библиотеку, которая содержалась в относительном порядке (хотя и отсутствовал каталог). Здесь Виктор Иванович отметил следующие рукописи и книги: 1) рукопись на хлопчатной бумаге с десятью одами Пиндара, «Аяксом» Софокла (эту трагедию Софокла еще называют «Эант» или «Аякс-биченосец»), идиллиями Феокрита и «Трудами и днями» Гесиода; 2) несколько хронографов, до эпохи султана Селима, на простой бумаге; 3)пергаментная рукопись XII ст., содержавшая сочинения Диоскорида с изображениями; 4)медицинские сочинения Гиппократа и Галена, пергаментные и на хлопчатной бумаге; 5)10 славянских рукописей (евангелия, уставы, божественные службы, минеи).
В монастыре святого Павла с храмом великомученика Георгия Григорович обнаружил 200 печатных книг и 100 рукописей, 85 из которых были славянскими. Славянские рукописи включали в себя 17 евангелий сербской рецензии. Среди них было примечательное евангелие, написанное большим уставом и столбцами в 1329 г. В конце евангелия Григорович обнаружил синаксарь (жития святых Православной церкви) с именами св. Кирилла, почитаемого 14 февраля, и сербских святых: святого Евстафия, архиепископа сербского (4 января), святого Саввы (13 января), святого Симеона (13 февраля), святого Иоанникия (26 апреля).
В монастыре Дионисия с храмом святого Иоанна Предтечи Григоровичу показали библиотеку, располагавшуюся в церковной башне. Книг в этой библиотеке было 400, а рукописей – 50. Славянских рукописей не было вовсе. Ученый отметил ктиторский хрисовул Алексея Комнина с изображениями царя и царицы.
Посещением монастырей Григория и Ксиропотама Григорович был доволен как человек верующий и как путешественник, но в этих монастырях ученый, увы, не увидел ни славянских книг или рукописей, ни хрисовулов. Далее путь ученого лежал в Карею, знаменитую своей соборной церковью, построенной, согласно преданию, Константином Великим.
В Карее Григорович увидел типикарницу святого Саввы Сербского, т.е. келью, в которой безмолвствовал святитель. В келье Виктор Иванович обнаружил 45 рукописей 12 старопечатных славянских книг. Среди рукописей сербской рецензии находились: 1) Житие и подвиги святого Саввы (сказано преподобным Доментианом, иноком и пресвитером монастыря Хиландарского, списано монахом Феодором). Это житие датировалось 1336 г.; 2) Евангелие, подаренное Стефаном Урошем келье святого Саввы; 3) Евангелие со словом Константина Философа вместо предисловия; 4) Деяния святых апостолов; 5) Службы святым; 6) Минеи; 7) Слова Иоанна Златоустого; 8) Слово на вознесение Диоптра Пселлы и избранные поучения; 9) Поучения Феодора Студита и т.д.
Далее последовало посещение монастыря Хиландар с храмом Введения Божией Матери. В монастырской библиотеке Григорович обнаружил рукописи нового церковного употребления, как-то: Минеи, литургии, слова Иоанна Златоуста и Василия Великого сербской рецензии. Ученый отметил, что ценнейшие списки летописей Гамартола 1386 г. и Зонары – 1408 г., принадлежавшие Хиландарскому монастырю, перевезены в Москву. 12 рукописей из монастырской библиотеки отправились за Дунай. Возможно, к последним относились: древнейший список родослова Даниила, архиепископа сербского, и хиландарский летописец.
В Хиландаре Григорович обнаружил 100 хрисовулов, содержание пятидесяти семи из которых изложено в «Очерке путешествия по Европейской Турции». В частности, это были болгарские и сербские хрисовулы.
Далее Григорович через Битолу проследовал в Охрид, обошел озеро через город Стругу, посетил монастырь Калиште и св. Наума. Затем ученый перевалил хребет Галичицу, дошел до Преспанского озера, посетил Ахил и Перово. Из городка Ресна Виктор Иванович Григорович дошел до монастыря Слепче, затем направился в город Прилеп и в монастырь Трескавец Через гору Бабуну ученый добрался до города Велеса, затем через Овче-Поле и город Штипи проехал до города Сера. Оттуда ученый направился через город Мельник в Рильский монастырь, а потом через Софию, Габрово, Тырново, Рущук и Румынию вернулся на родину.
Посещение монастыря Свети Наум (Святого Наума, Х век), по всей видимости, имеет не только филологический, но и культурологический подтекст. В этом храме верующие прикладываются к мощам чудотворца и исцелителя святого Наума, основателя монастыря. Согласно церковному преданию, святой Наум имел дар от Господа – исцелять больных душой и телом и усмирять диких зверей. Филологический же интерес Григоровича к этому монастырю был связан с хранившимися в его стенах старинными рукописями и книгами.
Что же касается монастыря Пресвятой Богородицы в Калиште (XIV век), то он известен благодаря хранящемуся в нем образу Богородицы. Этот образ называют Черной Богоматерью, и он глубоко почитаем верующими. Во дворе монастыря находится чудотворный источник святого Петра и Павла.
Вообще город Охрид во времена Григоровича, как и поныне, гордится своими церквями и соборами, выдающимися памятниками архитектуры и изобразительного искусства, такими как церкви Св. София (XI в.), Пресвятой Богородицы Перивлепты (XIII в.), Св. Иоанн Канео (XV в.), Св. Климент и Пантелеймон (Плаошник) (IX в., восстановлен в XXI в.), галерея икон XI – XIV вв., раннехристианская базилика и баптистерий (V в).
Известно, что за время своего путешествия Григорович ознакомился с пятьсот восемьюдесятью греческими и славянскими рукописями. Так, в Охриде Григорович нашел 69 греческих и 23 славянские рукописи. В монастыре Лешке села Велмей ученый поговорил с местным священником, и тот принес Григоровичу мешок рукописей. В городе Струге, в церкви святого Георгия, ученый нашел сербский Апостол с записью, датирующейся 1227 г. и рукопись Законника царя Душана.
В монастыре святого Наума Григорович обнаружил остатки некогда богатой библиотеки, которую, по местным сведениям, сжег прежний игумен монастыря – грек по имени Дионисий.
В Перове ученый обнаружил 20 славянских рукописей, в Слепче — 60 рукописей и отрывков. В книжном и рукописном собрании Григоровича находились впоследствии ценнейшие памятники славянской культуры и письменности, а именно: старославянское глаголическое Мариинское евангелие и Хиландарские листки XI в., охридский Апостол XII в. с отдельными глаголическими словами и целыми строчками среди кириллического текста, листки из слепченского Апостола XII в., Боянское евангелие-палимпсест с кириллическим текстом нач. XIII в., написанным по смытому глаголическому тексту, сербская рукопись «Книги царств», написанная специально для деспота Стефана Лазаревича в 1418 г., несколько списков Законника царя Душана [3].
Большая часть собрания Григоровича отошла Румянцевскому музею (ныне – Российской государственной библиотеке в Москве). Достаточно серьезную часть привезенной коллекции ученый подарил Новороссийскому университету в Одессе (ныне — Одесской библиотеке им. Горького).
Одна из привезенных рукописей находится в библиотеке Казанского университета. Некоторые рукописи были переданы Казанской духовной академии, а потом были перевезены в Российскую национальную библиотеку в Санкт-Петербурге.
Почти все греческие рукописи, принадлежавшие выдающемуся Виктору Ивановичу Григоровичу, были приобретены им в 1844—1845 гг. во время путешествия по Европейской Турции. Собственноручные пометы Григоровича на рукописях, материалы архива собирателя, опубликованный отчет о его путешествии, воспоминания коллег и учеников позволяют установить время и место приобретения большинства греческих рукописей этой коллекции.
В настоящее время известно 32 греческих рукописи, принадлежавшие В.И. Григоровичу: 16 — в Одессе (ОГНБ), 15 — в Москве (9 — в ГБЛ, 5 — в ГИМ, 1 — в ГТГ) и 1 — в Ленинграде (ВАН). Шестнадцать рукописей ОГНБ (№ 24—26, 38, 108, 441, 551, 552, 555, 559, 566, 654) находились прежде в библиотеке Одесского государственного университета. В Одесскую государственную научную библиотеку они были перемещены в 1930 г. Девять рукописей ГБЛ [ф. 87, № 2 (М. 1685) — палимпсест, 14 (М. 1696) — палимпсест, 46 (М. 1728), 61 (Ин. 818), 62 (Ин. 819), 63 (Ин; 820) — 4 единицы хранения] были приобретены в составе большой коллекции славянских и иноязычных рукописей Московским Публичным и Румянцевским музеями вскоре после смерти ученого, в 1877 г.
Н.М. Петровский, восстанавливая историю путешествия Григоровича по Европейской Турции, привел в своей работе текст копии «Списка книгам и манускриптам, доставленным от магистра Григоровича». Перечисленные в этом «Списке» книги и рукописи Григорович во время своего второго пребывания в Солуни (6 февраля— 28 апреля 1845 г.) отправил через Константинополь в Казань. В «Списке», кроме 18 болгарских книг и нескольких рукописей, указаны: «. . . 2. Псалтырь перг. 4°. с изображ. Греч. .. . 7. Фукидид, рап. (=ркп.? — Н. Пт) пр. б. 8°. Греч. 8. Ран. 4°. Аристоф. 1. Эсхила 1. Софокл. 1. Геро- дот. 1. пр. б. 9. Рап. 8°. пр. б. Софокла 1. Эсхила 1. . . .11. Рап. 4. Хлодб. (=хлоп. б.? — Я. ;.) Иппократа и проч. . . .».
В описанных под № 7, 8, 9 и 11 рукописях можно без труда узнать бумажные рукописи Хлудовского собрания 171д (Фукидид), 173д (Аристофан, Эсхил, Гесиод [а не Геродот] и др.), 172д (Софокл и Эсхил) и 174д (Гиппократ, Аэций и Симеон Сиф). В этих рукописях есть многочисленные пометы В. И. Григоровича. В фондах ГТГ был обнаружен один лист из греческого Евангелия XI в. (инвентарный № 2580), на обороте которого имеется карандашная помета XIX в.: «От В. Григоровича». Рукопись БАН (F № 3) имеет собственноручную запись Григоровича о передаче кодекса в 1858 г. в дар Императорской Академии наук.
Итак, В.И. Григоровичу удалось вывезти из Европейской Турции обширную книжную коллекцию, которая требует отдельного научного описания и изучения. Глубокий и систематический анализ привезенной Григоровичем книжной коллекции – актуальная задача славяноведения.

Литература:
1. Григорович В.И. Очерк путешествия по европейской Турции (с картою окрестностей охридского и преспанского озер). Издание второе. М., 1877. С. 16.

2. Донесения Григоровича об его путешествии по славянским землям. Издание Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. Казань.
3. Паремийник Григоровича того же времени, Псалтырь и несколько других рукописей XIII в., Mo;i ;irilsk rukopisi.. I S 6-8 2 podrijetl Mihanovi;ev ;irilsk zbirk / Slovo Zagreb 1955 № 4-5, Р. 71-84.
4. Яковенко П. Б. Исследования в области византийских грамот, Юрьев, 1947.
5. D;lger F., Byzantinische Diplomatik,Ettal, 1956; Hunger H., Prooimion, W.1964.

6. D;lger F., Regesten der Kaiserurkunden des Ostr;mischen Reiches von 565 bis 1453, Bd 1-5, M;nch.-В.,1924-65.

Григорович в и очерк путешествия по европейской турции

I.

Царь-град, Солунь, Святая гора.

Оставив Одессу, 1844 г. августа 20, на пароходе прибыл 22 числа в Константинополь. Чувствуя необходимость перенестись скорее в места, преимущественно для меня важные и занимательные, я в этой знаменитой столице употребил только время, нужное для приготовления к путешествию, которого совершение в самом начале встретило уже многие препятствия.

В 16 дней ознакомился я со многими примечательностями Царяграда и приобрел некоторые сведения, полезные для предлежащих занятий. Упомяну о последнем.

Обозревая патриархаты константинопольский и Иерусалимский, обращал я особенное внимание на книгохранилища и типографию. Библиотека константинопольского патриархата со времен греческой войны не существует. Большое собрание книг находится в смежном с ним иерусалимском. Я был допущен к общему его обозрению. По каталогу, кажется, очень неполному, бросается в глаза большое количество рукописей. Их, как мне сказывали, более 800: число, требующее поверки. Мне никто не мог сообщить о достопримечательностях этого книгохранилища. После [8] беглого обозрения, я полагаю, что здесь, кроме двух или трех евангелий, нет славянских и, вообще, исторических сочинений, а после моего знакомства с библиотеками в монастырях афонской горы, константинопольская библиотека представляется мне собранием во многих экземплярах книг богословского содержания. Оно, вероятно, составилось из остатков монастырских библиотек и частных пожертвований.

Но нельзя оставить без внимания деятельности типографии константинопольского патриархата, которая печатает теперь церковно-славянские и болгарские книги 1 . Выбор и тщательность этих изданий дали мне повод свести знакомство в типографии с Болгарином Иоанном Дмитровичем, родом из Охриды, в Куручесме — с отцом Иларионом, родом из Елены, и с Гавриилом Крестовичем, родом из Казана. Все трое своими трудами приобрели уже имя в письменности болгарской. Два последние сообщили мне свои понятия о составе и письменном изображении языка. Оба они согласны в способе выражать болгарские звуки с помощью полной славянской азбуки, какую находим в древних рукописях и которой знаки, де, вполне выражают все фонетические особенности языка. Этим мнением руководствовался о. Иларион при издании своего перевода богословия митрополита Платона. Труд его примечателен как плод сравнительного изучения древнего нашего языка. Впрочем, такое применение древней азбуки к выражению [9] звуков наречия основывается, кажется, не на тождестве, а на аналогии звуков двух языков. Нельзя никак согласиться, чтобы язык болгарский, изменившийся в своих формах, не изменился в своих звуках. Кроме того, те же ученые, и грамматические формы желают вывести из свойств одного церковнославянского языка. Их мнение требует некоторого ограничения. Начало грамматических особенностей болгарского наречия скрывается, кажется, во влиянии чужого языка. Из сочинений, напечатанных в Константинополе, я не мог составить понятия о диалектических различиях широко распространенного болгарского языка: они напечатлены каким-то общим типом, изгладившим признаки наречий.

Сентября 8-го получив на проезд вид (тескере), на пароходе из Константинополя в двое суток достиг я Сoлуня. Путь мой пролегал через Мраморное море, Дарданеллы, и через Архипелаг мимо Тенедоса, оттуда между островами Лемносом и Имбросом вдоль на запад острова Тассо, далее, мимо полуострова Афоса, Сикиа (Лонгос) и Касандры до залива Солунского, между Халкидикою и Фессалиею. Наконец, 10 сентября, я прибыл в Солунь (Фecсалонику).

Солунь и Св. Гора замечены на первых уже страницах летописи нашего просвещения. Они давно вдохнули в меня мысль о значительных приращениях к моим сведениям, так что странствование по этим местам составляло цель задушевных моих желаний. Я решился обозреть сперва афонские монастыри. Оттуда мне надлежало воротиться опять в Солунь, где, в ожидании удобного времени для продолжения путешествия, предстояла возможность заняться местными достопримечательностями.

Чтобы совершить свое путешествие с успехом, я сообразил обстоятельства, неразлучные с родом моих занятий. [10]

Библиотеки афонских монастырей в последнее время были осмотрены многими учеными. Знаменитый юрист Захаpий, историк Фальмерайер и эллинист Мина сообщили об них свои известия. К ним присоединим Афоногорца Никодима, который при издании своих Номоканона и Синаксара пользовался там богословскими рукописями. Библиотеки эти были, следственно, исследованы в отношении к главнейшим отраслям знания. Но мы не имели еще понятия об оставшихся там славянских рукописях и потому, при обозрении афонских монастырей, я обратил особенное на них внимание.

Прошли две недели пока я перед отъездом осведомлялся о предлежащем пути и его безопасности. Между тем успел я обозреть город, древние памятники и библиотеки, и вместе познакомиться с лицами, которых внимание могло быть полезно для моих занятий. Упомяну только о святейшем 2 митрополите Солуня, отце Иеромине, и о консуле австрийском, г. Михановиче. Последний совершил путешествие по Македонии и посетил некоторые монастыри Афона. Он обладает замечательным собранием монет, антиков и славянских рукописей, и в том числе сербским номоканоном, писанным в 1262 году. Г. Миханович указал мне на хранящуюся в Зографском монастыре глаголитскую рукопись. Обращик, которым он обладает, доказывал существование других таких же.

24 сентября я был уже в пути. До первого конака 3 сопровождал меня монах хиландарец. На другой день, ехал я один с проводником, который вел меня по Халкидике, по местам мало заселенным и большею частию [11] гористым, сперва по долине Каламария, простирающейся от восточных ворот Солуня почти до залива св. Маманта. Эта долина прежде была вся достоянием македонских монастырей; теперь частию принадлежит солунским бегам, частию метохам (мызам) десяти афонских монастырей и монастыря св. Анастасии, что близ Галанисты. В Болгарметохе провел я первую ночь: отсюда ехал, не отдаляясь слишком от моря, и миновав развалины Олинта, достиг Ормилии, поселения греческого, лежащего за час от Кассандрского залива. От Ормилии скалистыми, едва лошаку доступными горами, между которыми изредка скрываются долины с одною или двумя хижинами бедных пастухов, продолжал свой трудный путь и к вечеру на третий день достиг Иериса, небольшого города, некогда епископской столицы. За час езды от Иериса, простирается провлака, т. е. ксерксов канал, за которым тянется афонский полуостров. На четвёртый день мы вступили в пределы св. горы

Кроме тескере и свидетельства константинопольских эпи-тропов (поверенных) святые горы, я имел еще письма русского консула в Солуне, г. Мустоксиди, к протату, т. е. святогорскому собору и в монастыри Зограф и Эсфигмену. Монастырь Зограф лежит на половине пути к Карее, монашескому городу, где находится протат. К нему направил я свой путь, в надежде получить здесь нужные сведения для руководства в будущих моих отношениях.

В тот же день, 27 сентября, прибыл я в Зограф. Вручив письмо отцу архимандриту Анатолию и поручив себя гостеприимству монастыря, из первого приема я готов был решительно предсказать себе трудность успеха в своем предприятии и определить условия путешествия.

Монастыри афонские, числом 20 с принадлежащими к ним 10 скитами, 400 кельями и многими каливами разделяются на киновии и идиоритмы. Одни подчинены в своем [12] внутреннем управлении одному игумену, другие — многим распорядителям. Делами внешними, требующими общего содействия, распоряжается протат. Каждый монастырь в кругу своем независимо выдается своими старшинами. Желающей посетить монастыри, не как поклонник только, должен ожидать успеха от доверия, которое он мог заслужить у старшин каждого. В первые дни своего пребывания я почувствовал, что требования мои совершенно зависят от их произвола, от высшей или низшей степени их просвещения.

В Зографе обратился я к отцам распорядителям монастыря, из которых главные были знакомы с Россией. Мне хотелось видеть библиотеки и хрисовулы. О. архим. Анатолий, который принял на себя труд познакомить меня с монастырем, показал мне глаголитскую рукопись, на которую г. Миханович первый обратил внимание и пять хрисовулов, которые уже известны в России. О библиотеке монастыря отвечали, что она не существует со времен, когда афонская гора, по причине греческого восстания, занята была турецким гарнизоном. Вместо монастырской, архимандриту угодно было показать свою собственную библиотеку; помещенную в довольно удобном месте но еще не совсем выложенную из тюков: она состоит из разных печатных книг, собранных им в С. Петербурге, на толкуне.

После первого посещения афонского монастыря, я постановил себе следующие правила для руководства:

1) Решился путешествовать сам. От проводника, которого мне предлагали в Зографе, я отказался. Опыт доказал, что при господствующем здесь даже о своих собственных библиотеках совершенном неведении и взаимном недоверии монастырей, содействие несведущего спутника не принесло бы никакой пользы. Спутники впрочем даются здесь всякому поклоннику, желающему посетить монастыри.

2) Как единоверный, подчиняясь всем обязанностям [13] поклонника, старался я, по силам своим, сблизиться в образе жизни с местными жителями и, не противореча им ни в чем, быть готовым, сколько средства позволять, доказать свою благодарность.

Четверо суток провел я в Зографе, и, испросив позволение приехать в другой раз заняться тем, чтоб будет им угодно мне сообщить, отправился в Карею. Здесь присутствует протат, которого члены состоят из 5 старшин, назиров, избираемых поочередно из 5 монастырей и представителей, Antiprosopoi , каждого монастыря. Из 5 старшин избирается один председатель. В тот же день представил я протату свои письма и просил дать мне открытый лист с выражением желания моего обозреть библиотеки и хрисовулы. Почтенные отцы, вняв моей просьбе, пожелали, чтобы я обождал, пока не соберутся представители всех монастырей, в присутствии которых получу ответ. Это собрание состоялось дней через десять. В присутствии всего собора отвечали мне, что, для полного удостоверения, требуется засвидетельствование святейшего патриарха, и что они именно с условием только, если не замедлю предоставить оное, согласны на выдачу просимого открытого листа. С своей стороны, уверенный в покровительстве, которым имел честь пользоваться, я отвечал, что постараюсь поспешнее доставить им требуемое удостоверение.

Открытый лист был мне вручен не прежде, как через 12 дней. Между тем обозревал я город Карею, состоящий только из келий и бедных лавок, осведомился о древнейших келиях и посетил скит пророка Илии, где почивают ныне остатки знаменитого соотечественника нашего, отца Аникиты, мирски князя Ширинского-Шихматова, и монастырь Руссико. Настоятель и братия последнего искренно, предлагали мне свое гостеприимство. [14]

14 октября отправился я по монастырям для обозрения сперва, согласно с планом, южной части полуострова, начав с монастыря Пандократора. На этот раз нанял постоянный конак в Карее, где и оставил все, что могло быть обременительным в моих переездах, намереваясь потом переселиться в Руссико-монастырь.

Не отступая от сего порядка своего объезда, стану вкратце рассказывать о монастырях, в особенности же о состоянии письменных там памятников.

Скит пророка Илии возобновлен преподобным Паисием Величковским, издателем славянского перевода Исаака Сирина и принадлежит к монастырю Пандократору. Монахи из Малороссиян. Рукописных памятников, кроме двух новых Евангелий, не имеет.

16 — 18 октября. Монастырь Пандократор, с соборной церковью во имя Преображения. Он идиоритм и управляется эпитропами (поверенными). На просьбу мою об осмотре хрисовулов и библиотеки дано мне ответ: хрисовулы де сгорели, книги Турки испортили. После некоторого отсрочивания, показали сиггилоиды патриархов, которые, как относящиеся к частным делам, не имели никакого значения. Вообще сиггилоды, которых, как мне сказывали, очень много в монастырях афонских, не могут принести пользы тому, кто не видел хрисовулов. — Показали:

1-е. Книгу 8° пергам., которая хранится вместе с мощами и называется евангелием св. Иоанна Кущника. Эта рукопись, писанная самым мелким почерком, заключает: 1) Евангелие; 2) Апостол; 3) Послания; 4) Слова св. Григория, архиепископа константинопольского; 5) Иоанна Дамаскина, логика и богословие; 6) Анастасия; скитские правила; 7) Федорита, о вере; 8) Пселла, послание к Михаилу Дуке; 9) Aфанасия Великого, толкование псалмов; 10) Кир Никиты хартофилака, стихи о псалмах; 11) Псалтырь; 12) [15] сокращенный Номоканон; 13) статьи Максима Исповедника; 14) отрывки из соч. Дионисия Ареопагита; 15) церковную историю патриарха Германа; 16) сокращение законов Императора Юстиниана; 17) Неара Алексия Комнина; 18) Неара Императора Льва мудрого; 19) Неара Константина Багрянородного.

Книга в серебряном, грубой отделки, окладе, с иконами, внизу которых славянские надписи. На нижней надписи оклада заметно имя Радула, кажется, воеводы волошского. Письмо так мелко, что невооруженными глазами нельзя читать. Юридическая часть рукописи исследована бывшими здесь учеными. Предание, приписывающее ее св. Иоанну Кущнику, не имеет основания. Иоанн Кущник жил в V столетии, а рукопись заключает сочинения XI столетия.

2-е. Евангелие 8°, мелкого письма, без начала, с 29-ю, очень хорошей отделки, изображениями. Рукопись эту приписывают св. апостолу Луке, но, смотря по ее мелкому письму, она не старее XII столетия.

Сверх того показано мне еще 12 рукописных фолиантов — Евангелия, Минеи, слова св. Иоанна Златоуста и проч. греческие. Откуда их выносили, не сказали. На повторенные просьбы показать книгохранилище, отвечали, что в старом пиргу (так называют башни, построенные для защиты монастырей, по две, по четыре и даже по десяти) находилась монастырская библиотека, но, во время греческой войны, албанская стража наполнила ее мокрою известью и книги сгнили. Увлекаемый крайним любопытством, поднялся я по ветхой лестнице и в третьем этаже, действительно, нашел множество истлевающих книг, рукописных и печатных, и между ними встретил еще и такие, которые могли бы сберечься. Среди массы богословских сочинений, нашлись и антологии на хлопч. бум. и пергам.

19 октября. Монастырь Ставроникита, с храмом [16] чудотворца Николая. Также идиоритм, управляется двумя эпитропами. Снисходительный о. эпитроп не замедлил показать мне библиотеку. Помещение ее очень удобно: она в комнате, смежной с церковью, защищенной от непогоды и сырости: обстоятельство весьма редкое в афонских монастырях. Книги на полках и в сундуках. Рукописи — все церковные, печатные книги разного содержания. Всех книг около 400 и рукописей до 60-ти. В числе последних: 1, Евангелие 4 большим уставом греческим. Славянских рукописей три новые, на простой бумаге: 1 поучения Каллиста; 2, скитские поучения, (патерик), 3, службы святым. Хрисовулов не видел.

20-24 октября. Монастырь Ивер, с храмом Успения Божией Матери. Один из самых обширных, принадлежит к числу идиоритмов и управляется эпитропами. Вы годное, даже роскошное помещение монахов, некоторая светкость во внешности, заставляла предполагать равную заботливость и о библиотеке. Она помещается в среднем этаже часовой башни, находящейся вплоть возле церкви. Помещение сырое, книги и рукописи в беспорядке. Главное неудобство от недостатка каталога. Надобно было принимать в руки каждую рукопись отдельно. Открыл я однакож там старый каталог, не заключающий и 8-й доли наличных книг. В нем замечены рукоп. Софокла, Аристофана, Омира, Аристотеля и, проч., которых теперь нет. В конце сего кагталога замечено, что в 1654 году Арсений pyccкий увез какие-то книги из Ивера в Москву. В настоящее время эта библиотека заключает до 5000 книг, в числе которых классики издания Альдов и Стефанов и около 500 рукописей. Рассмотрев, в продолжение четырех дней, эти рукописи, я не нашел ни одной славянской, из греческих же следующие отметил.

1) Две рукописи на простой бумаге, летописи Манассия; [17] 2) рукоп. на прост, бумаге, летопись Никифора Григора; 3) шесть рукоп. на пр. бумаге, хронографы до Султана Селима; 4) рукоп. на хлопч. бумаге юридического содержания, общее введение в законы ( agwgi twn nomwn ); 5) рукоп. пергаменная, заключает словарь греческий, письма Фотия патриарха и разные мелкие статьи; 6) рукоп. хлопч. бумаги, in 8° сборник статей, преимущественно полемических. Здесь же также службы разным святым, отрывки Феофилакта, архиепископа болгарского о Кирилле и Мефодии, письма святогорских монахов к Михаилу Палеологу, Леония митрополита русского послание о азумах. Вся эта рукопись, в пядь толщины, названа PandekthV mikroV , 9) рукоп. fol. хлопч. б. Паноплия Ефимия Зигабена.

Сверх того, в числе рукописей греческих: несколько логик Аристотеля с толкованиями, много грамматик, десятка три номоканонов и десяток разных медицинских книг. Все прочие греческие рукописи богословского содержания. Кроме греческих, библиотека иверского монастыря заключает еще 66-ть иверских и армянских рукописей, содержание которых никому неизвестно. По видимому, они служили для церковного употребления.

Из числа всех этих рукописей, три только вознаградили поиски.

В рукописи N 9 заключается статья о богомилах, учение которых распространено было в Болгарии в XI ст. Эта рукопись напечатана в Валахии, я почел, однакож, нужным иметь отдельную копию статьи.

В сборнике N 8 статьи о Кирилле и Мефодии, выписаны из сочинения Феофилакта о св. Клименте и заключают только догматическое изложение о св. Троице; но статья под заглавием: tu agiutatu arciepiskopou rwssiaV, leontoV logoV peri twn alumwn kai eterwn idiumatwn ths latinikhV ekklhsiaV сколько [18] мне известно, еще не напечатана, хотя и находится в патриаршей московской библиотеке. Я приобрел список ее.

В одном из пергаменных сборников встретилось также послание Иоанна, митрополита русского к Клименту, папе, под заглавием: tu osiou patroV hmwn Iw mrop russiaV proV Klhmenta Papan RwmhV . Это послание, напечатанное Калайдовичем в славянских памятниках XII ст., было известно в греческом подлиннике Герберштейну.

О древнем быте монастыря, при всех моих усилиях, я ничего достоверного не узнал. Хрисовулов не видел.

24 — 25 октября. Монастырь Филофеу с храмом пресвятой Богородицы. Идиоритм, управляемый эпитропами. Библиотека его помещается в церковной башне; она не защищена от сырости, а за исключением 4-х или 5-ти книг, вся состоит из рукописей, которых около 150-ти, богословского содержания. Из них примечательны: 1, Евангелие fol. неполное, большим уставом; 2, латинская рукопись под названием Liber oficiorum, без начала, перг., fol. Это служебник XII или XI ст. — Славянских рукописей, кроме кусков, только пять: 1 Евангелие и апостол 4 пергамен, без зн. ; 2, Псалтырь пергам. с зн. ; 3, Выписки из номоканона, толст, бумага, 8°, с зн. ; 4 и 5, Патерик и Службы святым. Хрисовулов показано мне только 6-ть: 1, Императора Андроника 1287 года, об имениях на острове Фассос; 2, Императора Андроника 1284 о приложении в монастырь святых мощей, правой руки Иоанна Златоустого; 3, Императора Иоанна Палеолога, 1355 года, об имениях на острове Лемносе; 4, Стефана Дущана, 1347 года, по гречески, подтверждающий прежние приложения царей; 5 и 6. хрисовулы, писанные на волошском языке. Пока собирались показать мне хрисовулы, я нечаянно зашел в темную кладовую, где они хранятся. И здесь на полках книги. Те, которые успел рассмотреть, были церковного употребления. [19]

25 — 26 октября. Монастырь Каракаллу, с храмом святых апостолов Петра и Павла, общежительный, coinobion . Едва только вступил в ограду его, встречен был словами, что не увижу библиотеки. Игумена нет, наместнику он не оставил ключей. Хотя уже во время русского путешественника, монаха Василия, библиотека сего монастыря лишилась книг, предполагал я, что она могла пополниться вновь переселившимися. Книги здесь часто переходят из монастыря в монастырь. Мне желательно было рассмотреть как книги, так и хрисовулы сего монастыря, потому что надеялся узнать что-нибудь о соседней с ним, бывшей некогда латинской, обители Амалфинов. Но старания мои были напрасны.

26 — 30 октября. Лавра св. Афанасия с храмом Благовещения. Первенствующий монастырь, основан св. Афанасием, пользовался всегда большими преимуществами и до сих пор удерживает влияние на дела всех афонских монастырей, Он славится своею обширностью, важностью монахов, вполне пользующихся правами идиоритма и значительностью своих драгоценностей. Библиотеке его и хрисовулам отдают, по преданию, преимущество. Некоторые полагают, что внизу его скевофилакии (ризницы, что у храма Богородицы икономисы) скрывается большое количество рукописей: это невероятно, потому что здесь они могли давно сгнить. Гораздо справедливее известие об огромном количестве лоскутков книг, наполнявших недавно одну келью. Мне нельзя было их видеть, потому ли что сожжены, или по другим причинам. Библиотека, которую мне показали, уставлена в двух комнатах здания, находящегося влево от главной церкви. Первая назначена для печатанных книг, другая для рукописей. Это разделение не совсем строго соблюдено. Она весьма исчерпана и числом книг уступает иверской. Недостаток каталога, которого, кажется, никогда не было, немного заменяет наружный порядок. Заметно желание [20] распределить книги по отделениям. Но, кроме полок, где стоят евангелия, псалтири и апостолы, во всех прочих перемешиваются книги разных отделов, печатные и рукописные, и затрудняют поиски. Печатных книг до 1500, рукописей до 300, в том числе 60 евангелий, писанных уставом, большими круглыми буквами и мелкою скорописью. В числе этих следующие отметил:

1, рукопись на хлопчатой бумаге: она заключает 10 од Пиндара, Софкола Аякс, Феокрита идиллии и Гезиода erga kai hmerai ; 2, две хроники философа Манасия, одна на хлопчатой бумаге и две на простой бумаге; 3, несколько хронографов, до султана Селима, на простой бумаге; 4, рукопись пергаменная XII ст., заключающая сочинения Диоскорида с изображениями; 5, медицинские сочинения Иппократа и Галена, пергаменные и на хлопчатой бумаге. Славянских рукописей только 10, весьма новых и церковного употребления, как то: евангелия, уставы божественные службы, минеи и проч. Хрисовулов не видел.

30 — 31 октября. На пути в монастырь св. Павла всходил я на вершину Афона и обозрел келлии в пустыни, называемой kerasia .

1 — 7 ноября. Монастырь Павлу с храмом великомуч. Георгия. С трудом принявший недавно общежительное правило, он считает; ктиторами своими первых кралей сербских дома Неманичей, и потому носит название сербского. Теперь совершенно присвоен Греками. О прежнем его значении свидетельствуют иконы с славянскими надписями, славянские поменики и большое количество уцелевших, несмотря на очевидное к ним невнимание, рукописей сербской рецензии.

В ожидании возвращения отца игумена, двое суток я не мог видеть библиотеки. В это время навестил скит св. Анны, принадлежащий лавре св. Афанасия. Трудолюбивые [21] отшельники самого примечательного на св. горе скита, в соборной церкви своей сохраняют до 100 книг, аскетических и церковных, которые и в порядке и внесены в каталог.

Прибывший отец игумен в м. Павлу дозволил мне осмотреть библиотеку. Она первая вознаградила мои труды. В небольшой комнате, внутри самого монастыря, которой окошко не защищено стеклами, расставлены по полкам до 200 книг печатных и до 100 рукописей, из которых 85 славянские. Рукописи славянские следующие:

1 — 17. Евангелия. Из них 4-е на пергамене и 13 на простой бумаге. Все сербской рецензии. В числе пергаменных примечательнейшее евангелие, писанное большим уставом сплошь и столицами в 6837 году (1329). Первых листов недостает, в конце синаксар с именами св. Кирилла (14 февраля) и святых сербских, св. Евстафия apxепископа сербского (4 января), св. Саввы (13 января), св. Симеона, гна и Муроточца сербские земле (13 февраля), св. Иоаникия (26 апреля). На последних листах следующая надпись:

[22]

18 — 26. Деяния апостольские, в том числе 1-а рукопись пергаменная, 1-а хлопчатой, бумаги и 6 простой бумаги.

27 — 40. Псалтыри, в том числе 3 пергаменные, 1-н хлопчатой бумаги и прост, бумаги в перелисте и 8-м простой бумаги.

41. Толкование апостола на простой бумаге.

42. Пятикнижие Моисея простой бум. 4°.

43. Св. Афанасия толкование псалмов, на пр.бумаге.

44, 45, 46, 47, 48. Повести отцов, лествица св. Иоанна [23]

49. Иоанна Златоустого, Маргарит, fol. пр. б.

50. Слова Григория архиепископа пр. б. 8°.

51. Василия, архиепископа Кессарии каппадокийской, постнические слова, пр. б.

52. Блаженного Ефрема, постнические слова пр. б.

53. Поучения Исаака сирина и житие Марии египетской пр. б.

54. Книги наказаний, слова отцов пр. б. 4°..

55. Панагирик, слова св. отцов пр. б.

56. Мефодия патарского, книги царств, сказание истое о царстве и последних летех пр. б. 8°.

57, 58. Избранные слова отцов церкви fol. пр. б. 59. Похвальное слово великомученику Георгию fol. пр. б.

60. Михаила Пселла, катоптра пр. б. 4°,

61, 62. Две сокращенные минеи, одна пергам., другая перг. и пр. б. в перелисте.

63, 64. Жития некоторых святых и слова отцов церкви пр. б.

65. Житие св. Саввы, св. Антония и св. Афанасия афонского, пр. б. 4°, скоропись.

66. Житие св. Константина, Василия великого, Ефрема, Бонифатия, Mapии египетской и Пелагии, пр. б.

Сверх сего 14 рукописей на пр б., также сербской рецензий, заключают разные церковные службы.

Примечательнейшие же рукописи суть: 1, два поменика, кажется, начала XVII стол., в которых записаны с показанием мест простонародные славянские имена. Такие поменики лучший материал к составлению славянского ономастикона.

2. Летовник вкратце от различных летописец и поведателей избран и составлен от Георгиа грешного монаха. — Этот список Гамартола, заключающий летопись от сотворения мира до царя Романа включительно, только одним годом моложе хранящегося в Москве. Рукопись в лист [24] пр. б.; писана средним уставом в два столбца; заглавия красным, поблекшим письмом. Прибавлений переводчика .

Перед выездом следующие хрисовулы показаны:

1. Иоанна Палеолога, на греческом языке, году не прочел.

2 и 3. Два суггелиоды о межах монастырской области.

4. (1842) г. Стефана Грегоура с господом майком и братьями, Стефаном Гюргом и Лазарем. Им приложены в монастырь села: добресельце, вранин дол на лабоу и проч.

5. (1814) г. господина Георга с супругою Кантакузиною, о том же.

6. Господьи Деспотицы Аггелинды и господина Деспота Георгия и Господина Деспота Иоанна, о принятии ктиторства. Печать золотая. Этот хрисовул напечатан в истории сербской Юлинаца.

7 — 8 ноября. Монастырь Дионисиу с храмом св. Иоанна Предтечи. Принадлежит к первенствующим монастырям, от которых отличается тем, что удержал древнее общежительное правило и управляется одним игуменом. В отсутствие игумена, наместник позволил мне видеть библиютеку, помещенную в церковной башни уютно. Книги ее однако залежались. Перед Библиотекой на хорах церковных [25] шкаф с попорченными рукописями, которых может быть до 40. Все церковные. Книг в библиотеке около 400 и рукописей до 50. Кроме одного греческого Евангелия, писанного уставом и рукописей Иппократа и Омировой Илиады на простой бумаге, вcе прочие богословского содержания. Словянских рукописей нет. Видел ктиторский хрисовул царя Алексея Комнина с современными изображениями царя и царицы.

9 ноября. Монастырь Григориу, с храмом чудотворца Николая. Монастырь Симопетру, с храмом рождества Иисуса Христа. Оба монастыря общежительные. Тот и другой обеднели книгами. В первом несколько десятков книг и две, три рукописи, ничего незначащих; во втором, долго слывшем сербским, после истребления славянских, только церковные книги, греческие.

10, 11 ноября. Монастырь Ксиропотаму. Храм сорока мучеников. Монастырь, пользующийся льготами идиоритма и равняющий себя древностью с древнейшими, имеет свою библиотеку в церковной башне, которая довольно просторна и хотя в порядке, но, как и все доселе виденные, без порядочного каталога. Библиотека эта некогда: считалась наравне с лучшими, теперь заключает до 400 книг и 50 рукописей богословского содержания. Хрисовулов не видел.

Монастырем Ксиропотаму окончил я путешествие но южной половине полуострова, отделяющейся от северной заливом, называемом дафнэ. С восточной ее стороны лежат монастыри: Пандократор, Ставроникита, Ивер, Филофеу, Каракаллу и Лавра св. Афанасия, с западной — Павлу, Дионисиу, Григориу, Симепетра и Ксиропотам. Всего 5-ть киновий и 6-ть идиоритмов.

Находясь в Ксиропотаме, получал я от консула, г. Мустоксиди, особенное его отношение к протату в ответ на вышеизложенное требование и Буюрди, исходатайствованный [26] у паши солунского, Васиф-паши. Доставлением этих охранных бумаг одолжен я благосклонности о. игумена м. Руссико.

Немедля, отправился я в Карею, где представил почтенным отцам, членам протата, эти свидетельства, и затем продолжал свое путешествие.

11 — 16 ноября. Карея за три столетия до настоящего времени была первым монастырем и носила название великой лавра, в которой постоянно пребывал прот, глава всех монастырей и совершались соборы игуменов. С концом XVI ст., не перестав быть местом сборным, она лишилась монастыря. Оставшись усадьбою, состоящей из монашеских келий, она служит средоточием всего полуострова, куда стекаются монастырские выборные для совещаний и мирные торговцы для сбыта своих товаров. Три предмета завлекают здесь любопытство путешественника: соборная церковь, келия св. Саввы сербского и архив протата.

Соборная церковь, построенная будто бы Константином великим, принадлежала прежде великой лавре. Тип ее постройки (отличен от прочих отсутствием крестообразной формы и куполов, а внутренние стены расписаны древнею, большого размера живописью (Панселина?). На верху паперти, у старого параклиса (придела), в сырой и темной комнате разбросаны в разных местах рукописи, числом до 40, все церковного употребления. Примечательнейшие: 1, евангелие греческое fol., писанное красивым уставом и 2, апостол греческий 4° средним уставом. Славянских два служебника на простой бумаге. К сожалению, не видел я здесь синаксара, который, по словам Никодима, заключает житие Климента, архиепископа болгарского. Впрочем, оно, кажется, было известно издателям его.

Типикарница св. Саввы сербского, так называется келлия, где безмолвствовал сей святитель — имеет типик, [27] писанный, кажется, собственною его рукою. Копию типика, измененную несколько в орфографии, я приобрел. Здесь над церковью св. Саввы находится помещение старца Типикара. Умолив его допустить меня обозреть келию, в нише довольно просторном, но чрезвычайно пыльном, я нашел 45 рукописей и 12 старопечатных славянских книг, которые, распадаясь от времени и небрежения, составляют, по словам старца, неотъемлемую собственность келлии. Книги церковные угровлахийской и венецианской печати. Рукописи все сербской рецензии, 33 новые и

1 Евангелие, 4°, перг., писанное большим уставом в

2. Житие и подвиги св. Саввы — сказано преподобным Доментианом, иноком и пресвитером монастыря хиландарского, списано Феодором мнихом. Перг. 4°. В конце книги приписка: рукою грешного Феодула, (6844) (1336). Древнее этой, писанной в 1336 г., не находил на св. горе рукописи житья св. Саввы сербского.

3. Евангелие, 4°, перг. бол. уст., подаренное Стефаном Урошем келлии св. Саввы, иже в Кареях (сказано в приписке) года (1316 г.).

4. Евангелие, 4°, пр. б. Здесь вместо предисловия слово Константина философа.

5, 6. Деяния св. апостол, 40, перг.

7. Службы святым, перг., 40, без конца.

8. Минея, перг., fol., декабрь, генварь, февраль.

9.Слова Иоанна Златоустого 40 прост, б.

10. Рукопись 8° на толст.: б. Здесь слово на вознесение, Диоптра Пселлы и избранные поучения. [28]

11. Феодора студиты поучения 80 хлопч. б.

12. Сборник 80 пр. б., листы перемешаны, статьи: об обретении честного креста, Мниха Александра; слово Иоанна Златоуста, слова на праздники, сказание о построении св.

Что бы обозреть архив протата или, по крайней мере, получить об нем сведение, я обратился к о. архимандриту зографского монастыря, Анатолию, которого письмом просил содействовать мне. Получил в ответ, что действительно он есть, но во время греческой войны, когда монахи удалялись из св. горы, сундуки с документами переданы на хранение монастырю Котлумушу. Передавая, забыли взять расписку, и теперь этот архив усвоен монастырем, который не возвращая его протату, не снимает с него печатей. Такое объяснение, если оно не ирония, не служит в пользу ни начальствующего протата, ни подчиненного монастыря. Впрочем он ничего не значит den einiai tipoteV : это всегдашнее прибавление при отказах в чем либо истинно полезном.

11 — 12 ноября. Еще до своего прошения, обозрел Кутлумуш, идиоритм, отстоящий на полчаса от Кареи. Библиотека сего монастыря состоит слишком из тысячи книг, в числе которых до 200 рукописей, евангелий, апостолов, миней, слов св. отцов и проч. Славянской ни одной. Хрисовулов не видел.

16 — 20 ноября. Окончив обозрение южных монастырей устроил свой конак в монастыре руссико, которого благосклонные о. игумен и братья, почтили меня своим гостеприимством. Отсюда отправился я обозревать северную половину полуострова, с намерением окончить свое путешествие этим монастырем. [29]

20 ноября — 12 декабря. Монастырь Диландар с храмом Введения Божией Матери. Знаменитый своим ктитором, Симеоном Неманьем и участием в событиях Сербии, богатством и значением не уступал прежде первенствующим. Он имел свой собственный типик, данный ему св. Саввою, был общежительный и назначен для монашествующих Сербов. Теперь он идиоритм, в котором без типика преобладают Болгаре часто под руководством Грека.

Добрые отцы с каждым днем увеличивали свою благосклонность и указывали постепенно, по мере как заслуживал я доверие, новые предметы для трудов моих. Постепенно открывались четыре книгохранилища и, наконец, показаны были хрисовулы. С искренним чувством признательности воспоминаю об этом благосклонном содействии, которое, доставив мне способ с пользою потрудиться, останется в моей душе навсегда памятным как свидетельство высокой степени радушия иноков,

Сперва провел я храмовой праздник, к которому собралось большое количество поклонников. После трудов, сопряженных с этим торжеством, при посредничестве достопочтенного отца проигумена Иосифа, меня ввели сперва в так называемую библиотеку. В комнате, наполненной разною ветошью и свечами, на полках расположены до 800 книг, в том числе 80 ркп. Рукописи все новые церковного употребления, как то минеи, литургии, слова Иоанна Златоуста, Василия великого и проч. сербской рецензии. Здесь укажем на некоторые только:

1, 2. Минеи fol. пр. б.

3. Пролог, собрания святых всего лета, месяцы сентябрь и ноябрь fol. пр. б.

4, 5. Иоанна Златоустого слова fol. пр. б.

6, 7. Алфавит духовный, избранные места из отцов церкви 4° пр. б. [30]

8. Апокалипсис Иоанна Богослова fol. пр. б.

9. Слова св. отцов Иоанна Златоустого, Василия великого и проч. fol. пр. б. с зн. .

10. Иноческие поучения о безмолвии и посте и избранные слова Иоанна Златоустого пр. б.

11. Лавсаик т. е. жития святых отшельников, как, нпр., житие св. Антония, пр. б.

12. Иоанна Златоустого слова fol. перг. устав без ударений, рецензия сербская. В конце книги так: написася повелением худого и всех последняго Сави, (1344).

13. Избор избранны Иоанном Златоустом показае поучает от игуменских оуказаних (sic) перг. fol.

14. Начало книзе — догматик паноплиа, пословенском же велениом пачеже богословиом (sic) всеоружство 8° пр. б. 4 .

15. Рукопись 4° заключает: философию Дамаскина, изложение Григория солунского о происхождении св. духа, изъяснение апокалипсиса и статьи о латинах. На последнем листе: «аз Василий митрополит Новобрьдский положи сию книгу в церкви Граница митрополии новобрьдской года 7100» ркп. пр. б.

16. 17. Сказания премудрого Иосифа Евреина о временах Иисуса Христа, 4 0 , пр. б., два экземпляра.

18. Житие и подвиги. св. Саввы, житие и подвиги св. Симеона сербских; житие отца нашего Григория омиритского fol. пр. 4

19. Рукопись 4 0 пр. б. заключает: месяца октяб. 30 д. Стефана краля, служба ему; ноемврия м. 11 д. служба святому Стефану Дечанскому; житие св. великомученика Стефана Дечанскаго; списано Григорием мнихом и пресвитером игуменом бывшем тояже обители; житие Георгия нового мученика 11 д. февраля: житие св: Петра в хвостне. [31]

Библиотека не удовлетворила моим ожиданиям; о.епитроп, по просьбе проигумена Иосифа, ввел меня в скевофилакию (монастырскую ризницу), где хранится частное имущество монахов. На полках ее и на сундуках лежать разные книги, числом более 200; между ними рукопись греческая, заключающая слова Иоанна Златоустого и семь евангелий ркп. in fol. сербск. рец., бывших, как заметно по переплету, напрестольными.

Почувствовав, как непримечательны представленные доселе сокровища их, отцы допустили меня к обозрению своей Сюгестницы ( sugelion ?). Смежная с трапезою комната, находящаяся в западной стене монастыря, называется сюгестница. Темная и сырая, в нишах своих она хранит 150 рукописей старых и новых, весьма пострадавших от неудобства помещения. Из них достойны упоминания следующие.

1. Евангелие перг., писанное в 6846 г. (1356). На последнем листе ее замечено: г. 6864 престависе превысокы гндь царь сербски, снь стго крали-а оуроша, гднь Стефан доушана, и-емоуже боудет вечнаи-а паметь.

2. Матфея солунского съчинение еже по сеставом св. и Бж. правил 4° пр. б.

3. 4. 5. 6. 7. 8. Евангелия перг. fol. и 4°.

9. 10. Псалтырь перг. 8° 8°.

11. Апостол перг. 4° писан 6876 г. (1366 г).

12. Минея с восследованием, июнь, июль fol. перг.

13. Типик церковного устава, иже в Иерусалиме св. Лавры, перг. 4°.

14. Житие св. Пангратия, перг, 4° maj.: на половине книги на белом листе замечено: сию книгу читах и аз многогрешный иеромонах Прохор сербин, постриженец монастыря Крушедоля, иже такожде именуется царска деспотска лавра в фрушской горе, в пределах сирмских, обаче за скудоумие мое или что ино преш-атие би-аше весьма мало [32] поль зовался. Даруйже Господи прочим имоущим вникнути вню лучшии разоум и полезномоу чтению слышание.

15. Ефрема Сирина слова; с половины книги слова Иоанна Здатоустого; перг. fol. экземп. целый. Заглавие начинается словами: с Боомь починаем книги наречение сырским Языком паранесис, глемы Ефрем сиритча утешение моление, наказание полазная дшевная многоразличная. На последнем листе: «келлии Савы карейского.»

16. Сокращенный номоканон и в конце неполный законник Стефана душана пр. б. 8°. Статьи законника следующие: 1 о христианстве; 2 о духовном дльгоу 3 о доуховницех, 4 о епископах; 5 о игуменах; 6 о еретицех, кои телеса мертвых жгут; 7 о церковных людях; 8 о поповех; 9 о людех црковн. и еще о игуменех; 10 о хрисовулех; 11 о властелех оумерших; 12 о насиловании; 13 о злобе; 14 о прони; 15 о кефалех; 16 о сиротех и неропсех; 17 о законоу 18 о сбороу себровоу; 19 о паши; 20 за попашу; 21 за потку; 22 о прении соуда; 23 о мегах; 24 за мегие сельские; 25 о планинах; 26 о власех и арбанасех; 37 о емстве; 28 (замарано), 29 о позвании; 30 о провождении; 31 о псоти; 32 о убийстве; 33 о скубежи; 34 о запалении; 35 о оуздании; 36 о суде; 37 о позивании; 38 о книгах царевых; 39 за отбои; 40 о оуздании; 41 о судиех; 42 о людех властельских; 43 о обретели; 44 о пиргоу; 45 о прееселицах. Этою статьею прерывается ркп. Подобный кодекс номоканона с законником душана находится у меня. Законник моего кодекса заключает 79 ст. в порядке немного отличном от предыдущего.

16. Григория грешного летовних fol. пр. б. ркп. поношенная. На первом ее листе замечено: л. 7127 — (1619). Логин (?) проигумен типикар св. Саввы понови сию книгу.

17. Летопись fol. пр. б, без начала. По содержанию оказывается, что она есть перевод Зонары. На последнем ее [33] листе: сия книга стопочившого владыки призренскога кур Михаила. Аз Иосиф архиеп. пеккски дадох е Хяландарю — 7111 (1603 г.).

18. Родослав — ркп. fol. пр. б., на послед. листе: — 7061 (1553) в храм Вознесения, где мощи св. Саввы (в мон. милешеве?)

19. Сказание о ст. горе афонской и поучения монашеские ркп. пр. б. 4°. Эта рукопись была известна русскому путешественнику, монаху Василию, который извлек из ней разсказ свой о нашествии Михаила Палеолога на афонскую гору. Монах Василий нашел ее в зографе, теперь она в хиландаре.

И этим книгохранилищем я не был удовлетворен. По моей просьбе, монахи указали мне на верх той же сюгестницы и восточный пирг (башню). Наверху лежат, сказывали мне, какие-то книги; в пирге, по свидетельству старца очевидца, лет сорок тому, сброшены были ветхие рукописи. На верху сюгестницы в песку нашел я полуизгнивших 20 ркп., древние всех виденных мною в монастыре. Подобрав их, 12 отделил я от совершенно изгнивших. Это были евангелия, парамейники, стихирары с старыми нотами, рукописи большею частию с зн. . В пиргу ркп. сгнили! Как древни и важны были они, могу заключать по скомканному листку, взятому из груды ветоши. Язык его не уступает языку остр. еванг.; устав и орфография древнейшие. На второй странице уцелело следующее заглавие:

Этим и окончились мои поиски о рукописях, когда уверили меня, что более никаких и нигде не находится. Могу, следственно, с достоверностью заключить, что [34] значительнейшая часть письменных памятников этого монастыря частию сгнила, частию же перешла в разные библиотеки. Списки летописей Гамартола 1386 г. и Зонары 1408 г., а равно и некоторые древние богословские сочинения, принадлежавшие хиландарю, находятся в Москве. Сверх того 12 каких-то ркп. из хиландаря и зографа отправились за Дунай. О содержании их не знают. Быть может в числе их были: древнейший список родослова Даниила, архиепископа сербского и хиландарский летописец, о которых упоминает Раич в своей истории.

От рукописей перешел я к хрисовулам. При содействии проигумена Иосифа, эпитропы располагаясь мало помалу, стали, наконец, оказывать мне немаловажное доверие. Я видел слишком 100 хрисовулов и старался если не все, то по крайней мере примечательнейшие, иметь в руках. Вот и содержание рассмотренных мною пятидесяти семи.

Комментарии

1. В мое пребывание в Константинополе вышли из этой типографии:

На церковно-славянском языке часослов, а на болгарском: 1. Православное обучение — митроп. московск. Платона — преведено от священноинока, хиландарского Илариона Стоянова Еленчанина — в Царигряд, в патриаршеската печатна. 1844. 2. Первоначальна наука за должности те на человека Франгиска Солбиа преведена от греческого — от Иванна Димитриевича Охридатина — в Цариграде, 1844, оу Патриapxиaта.

2. Титул святейшего носит митрополит солунский только в своей епархии.

3. Т. е. место остановки

4. Этой рукописи второй том нашел я в Валахии, в монастыре Бистрице.

Текст воспроизведен по изданию: Очерки путешествия по европейской Турции. 1877

© текст — Григорович В. И. 1844
© сетевая версия — Тhietmar. 2004
© OCR — WiZ. 2004
© дизайн — Войтехович А. 2001

Источник https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9E%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B8_%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B5%D1%88%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F_%D0%BF%D0%BE_%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%A2%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D0%B8_(%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87)

Источник https://proza.ru/2021/01/20/895

Источник https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Bulgarien/XIX/1840-1860/Grigorovic/text1.phtml?id=2232